Поиск по материалам сайта
Cлово "BRONTE"
Входимость: 3. Размер: 84кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 84кб.
Часть текста: на глазах сестер Бронте в крупную железнодорожную станцию, в промышленный город с шерстяными и суконными фабриками. Однообразный, но поэтический йоркширский пейзаж, с любовью описанный сестрами Бронте в их произведениях, приобретал все более и более индустриальный характер. Йоркшир и соседний с ним Ланкашир были не только важными промышленными районами страны, но и очагами рабочего движения. Восстания ланкаширских ткачей начались еще в 60-е годы XVIII века, в начале промышленного переворота. Здесь в 1811-1816 гг. развернулось движение луддитов. В 30-х-40-х гг. XIX века в северных промышленных районах снова разгорелось рабочее движение. В Манчестере и соседних с ним фабричных городах происходили многолюдные митинги и демонстрации под революционными лозунгами; забастовка текстильных рабочих северных районов в 1842 г. послужила началом второго мощного подъема чартистского движения. С этими же районами связана и последняя вспышка чартизма - созыв в Манчестере в 1854 г. рабочего парламента по инициативе Эрнеста Джонса. В то же время Манчестер был центром активной деятельности фабрикантов-фритредеров, их борьбы против хлебных законов и пропаганды неомальтузианских "теорий". В этой обстановке ожесточенной классовой борьбы протекала писательская деятельность сестер Бронте. Английское буржуазное литературоведение обычно отмечает и несколько преувеличивает их изолированность от общественной жизни. Трагическое одиночество, действительно, долгое время было уделом сестер Бронте; бедность создавала непреодолимую грань между ними и богатыми буржуазными семьями; сословные предрассудки семьи не позволяли им сблизиться с народом. Но само это ощущение одиночества усиливало в них дух социального протеста, критическое восприятие общественных отношений. Они с огромным вниманием...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: она навсегда переселилась в Манчестер. В. Гаскелл преподавал в вечерней рабочей школе (его жена принимала живое участие в подготовке его лекций по литературе для рабочей аудитории). В суровые голодные 40-е годы Элизабет Гаскелл пыталась, хотя и безрезультатно, организовать помощь безработным, погибавшим в манчестерских трущобах. "Ланкашир, в особенности Манчестер, является местонахождением сильнейших рабочих союзов, центром чартизма, пунктом, где насчитывается больше всего социалистов", - указывал Энгельс в "Положении рабочего класса в Англии" {К. Маркс и Ф. Энгельс. Об Англии, стр. 243.}. Живя в этом "центре чартизма", общаясь с рабочими и горячо интересуясь их судьбой, Элизабет Гаскелл рано получила возможность познакомиться ближе и непосредственнее, чем большинство современных ей романистов, с жизнью и революционной борьбой английских рабочих времен подъема чартистского движения. Поэтому в ее лучших произведениях может быть особенно заметно косвенное, но большое влияние, которое оказывал чартизм на творчество передовых художников-реалистов буржуазной Англии середины XIX века. Подобно Диккенсу и Ш. Бронте, Элизабет Гаскелл не симпатизировала программе чартистов и методам их политической борьбы. Жена пастора, она надеялась и своими сочинениями и личными филантропическими начинаниями способствовать предотвращению революционных столкновений и установлению "классового мира" в промышленности. Но в своих лучших реалистических книгах Гаскелл дает столь правдивое и волнующее изображение жизни и борьбы рабочего класса, что оно объективно вступает в противоречие с ее собственными рецептами социального примирения. Первая книга Гаскелл - "Мэри Бартон, повесть из манчестерской жизни" (Магу Barton, a Tale of Manchester Life, 1848) - была написана в 1845-1847...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: рубежа XVIII – XIX веков. Эстетические открытия авторов романа «тайн и ужаса», созвучные наметившейся к середине XVIII века в поэтике сентименталистской лирики и прозы тенденции к расширению «культурного слуха», в равной степени обращенного как к выпестованной человечеством музыкальной традиции так и к естественному голосу природы [16, с. 36], во многом подготовили особенности «звукомузыкального» мышления романтиков. В литературной эстетике готицистов ощутимы поиски нового языка, который выработал бы модель художественного мира, альтернативного повседневному, пронизанному логикой ratio, лежащему в основе нравоописательной прозы XVIII века. На первый взгляд, создатели готического жанра сохраняют внешний событийный ряд, соотнесенный с идеей авантюрности (странные, непонятные происшествия, пугающие неожиданностью случая). Однако гораздо важнее для них – ритм внутреннего сюжета «terror/horror», динамика эмоционального переживания страха. В основе романных коллизий литературной готики лежат не механизмы рациональной эмпирики, а сближающее ее с формой лирической прозы интуитивное постижение персонажами действительности, связанное с освоением мрачных лабиринтов «инопространства» (С. Зенкин) [10, c. 6], опирающееся на ассоциативную природу воображения1 (О. В. Соболевская) [21, с. 451]. Ключом к воссозданию напряженно-драматической атмосферы, рождающей в сознании персонажей и читателя «романа тайн» череду ярких образов и впечатлений, созвучной...