Поиск по материалам сайта
Cлово "HAT"
Входимость: 3. Размер: 44кб.
Входимость: 3. Размер: 29кб.
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 115кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 44кб.
Часть текста: фактом русской литературы. Далее, уже в XX веке статья Марины Цветаевой «Два Лесных царя» (1934), в которой сделан блестящий сравнительный анализ этого перевода с немецким оригиналом, приближается по тонкости восприятия одним поэтом расхождений между произведениями двух других, к самостоятельному художественному произведению. Следует отметить, что эта статья Цветаевой в то же время является своеобразным итогом ее размышлений о сущности переводческой работы. Как пишет она в одном из писем: «Стихотворение усвоила в процессе работы, помог, конечно, слух... Могла бы сейчас написать теорию стихотворного перевода, сводящуюся к транспозиции, перемене тональности при сохранении основы. Не только другими словами, но другими образами. Словом, вещь на другом языке нужно писать заново. Что и делаю. Что взять на себя может только автор» 1 . И вот происходит еще одна встреча с Лесным царем – в стихотворении И. Бродского «Ты поскачешь во мраке...» (1962). И если рассматривать балладу Гете и стихотворение Бродского как два произведения, между которыми намечается интертекстуальная связь, то, на наш взгляд, статья Цветаевой могла бы послужить своеобразным промежуточным звеном и сыграть определенную роль в том, как Бродский воспринял и переосмыслил структуру и образную систему «Лесного царя». Знакомство Бродского с творчеством Цветаевой произошло, по его словам, когда ему «было лет девятнадцать-двадцать» 2 , т. е. в самом начале 60-х годов, когда и было создано его стихотворение-аллюзия. Бродский в своей поэзии, и особенно в ранний период, нередко обращался к творчеству поэтов разных эпох и национальностей – от Овидия и Джона Донна до современных, и этот диалог давал не только новые импульсы его творчеству, но и то ощущение свободы души и ...
Входимость: 3. Размер: 29кб.
Часть текста: на периферию немецкой литературы, утрачивающей интерес к лирике и выражающей, преимущественно, антирелигиозный пафос. В это время для немецкой литературы было характерно тяготение к философско-нравоучительным произведениям (трактатам, эссе, диалогам, беседам, письмам), к научно-популярным сочинениям (утопическим путешествиям, дневникам, запискам), а также к прозе дидактического характера (назидательным романам, сатирическим повестям), так как, по мнению просветителей, искусство было призвано воспитывать человека, исправлять нравы людей. Для литературно-эстетических взглядов писателей XVIII века характерен нормативный подход к литературному творчеству. Немецкие писатели обращаются к классицизму в его французском варианте, так как классицизм XVII века наилучшим образом воплощал актуальную для раздробленной Германии идею государственности, способствовал становлению чувства национального самосознания. Основную задачу искусства немецкие просветители видели в создании национального театра: в период раннего Просвещения – по образцу французского классицистического театра, а в период зрелого и позднего Просвещения величайшим драматургом признавался Шекспир. И даже когда речь заходила о значительных сонетистах, они были интересны просветителям лишь как драматурги (например, в «Сравнении Шекспира и Андреаса Грифиуса» (1741) И. Э. Шлегеля). Затишье вокруг сонета продолжается с начала до последней четверти XVIII века. На первый план в поэзии выходят такие жанры, как гимн, ода, элегия, идиллия, в которых используются античные...
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Часть текста: Спектр характеристик, определяющих жанровое своеобразие романа «Страдания юного Вертера», достаточно широк. «История всемирной литературы» подчеркивает: «Форма романа в письмах дала возможность глубоко раскрыть мир чувств героя, показать сложный процесс восприятия и осмысления впечатлений от немецкой действительности. Это роман сентиментальный, психологический и одновременно социальный...»[1] В рамках данного исследования учитываются, прежде всего, те особенности эпохального произведения И. В. Гете, которые характеризуют его как роман сентиментально-психологический. Вертер – главный герой произведения – регулярно обращается с письмами к фиктивному адресату Вильгельму; эти безответные обращения составляют некое подобие дневника, где Вертер фиксирует события, так или иначе задевшие его чувствительную душу. Герой, не скованный собственной аналитической установкой и рассуждениями адресатов, использует возможности полного лирического самовыражения. Очевидная оппозиция словарных значений интимного (как глубоко личного, сокровенного, задушевного) и публичного (как совершающегося в присутствии публики, открытого, гласного) наполняется новым смыслом при рассмотрении сквозь призму сентиментальной рефлексии главного героя романа. Самоотчет Вертера позволяет выделить интимный, задушевный круг общения главного героя романа и круг людей, вступив в диалог с которыми, он погружается в стихию публичной жизни. Пространство задушевного общения Вертера замыкается на персонажах, эмоционально воспринимающих окружающий мир, тонко чувствующих природу, отзывчивых к искренним проявлениям радости, горя, любви, страданий – на тех немногих, чей душевный строй созвучен душевному строю Вертера, то есть на персонажах чувствительных. Чувствительность сентиментального героя проявляется, по словам С. В. Тураева, широко, означая «целый нравственный комплекс: верность природе...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: масонами, члены новиковского кружка хорошо знали и крупных и второстепенных авторов Германии. Не имея возможности дать подробный анализ всех многочисленных произведений, переведенных с немецкого и напечатанных в «Утреннем свете», остановимся лишь на двух наиболее значительных по объему и по содержанию—«Федоне» и «Путешествии добродетели». С большим интересом современники отнеслись к сочинению Мозеса Мендельсона «Федон, или О бессмертии души». Вслед за первым немецким изданием 1767 г. последовало еще несколько; «Федон» был переведен на французский, латинский, а затем голландский, итальянский, венгерский, датский, английский языки. 1 М. Мендельсон, дед композитора Феликса Мендельсона-Бартольди, был одним из замечательных деятелей немецкого Просвещения: талантливый самоучка, он оказался достойным другом и сподвижником Лессинга, его сочинения привлекали внимание не только многих выдающихся современников, но и людей более поздних поколений. 2 Так, называя М. Мендельсона «одним из лучших и благороднейших людей своего времени», Н. Г. Чернышевский писал о новом издании «Федона» на русском языке: «Мы радуемся успеху „Федона" не потому, чтоб он мог в наше время считаться основательным трактатом о бессмертии души, а потому, что знакомство с сочинениями людей таких честных и благородных душою, возвышенных по уму и по образу мыслей, как...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: моментами жизненного пути Пушкина, - и эта непроизвольная игра отнюдь не бессмысленна. А уж с пересчетом на темп движения русской культуры той поры "веймарская классика" и наш "золотой век" ("поэзия пушкинского круга") и вовсе предстают как явления симультанные. Рискнем задать "детский" вопрос. Гёте в немецком контексте еще при жизни и тем более после своей кончины - чтимый или иконоборчески ниспровергаемый, но всегда "олимпиец", из классиков классик. Мы, русские, воспринимаем Пушкина как "классика" нашей литературы, ее, по известной формуле, "солнце". Что означает такой гелиоцентризм? Почему время для "классиков" как немецкой, так и русской словесной культуры пришло именно тогда - ни раньше, ни позже? Слово "классик" в каждом европейском языке имеет многообразные коннотации, которые не всегда легко привести к одному знаменателю. С одной стороны, термины "классика" и "романтика" со времен Гёте и Клейста функционируют как антонимы; с другой стороны, "классика" может...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: которая образует важнейшую составляющую в «загадках» литературы, и искал пути к их разъяснению. В данной статье интерпретация трагедии и идей Гёте представлена в определенной перспективе. Всякая перспектива неизбежно ограничивает, заставляет одни явления выдвигать на первый план, другие отодвигать на периферию. Но если верить Эрвину Панофскому, развитие перспективного изображения в европейской живописи позволило субъекту вполне отделиться от объекта и увидеть его в истинном, «объективном» свете. Вдохновляясь идеалом ученых, мы попытались выявить фабулу мысли, развитие которой определяется ее внутренней логикой. Для этого прежде всего должен исчезнуть страх перед теорией и проистекающий отсюда «культ единичных фактов». Изобразительное искусство дает в изображении одного или ограниченного числа предметов квинтессенцию бесконечной реальности – подобно тому, как хлеб в причастии оказывается телом бесконечной сущности – Бога. Искусство берет мир как целое, не расчленяя его, и тем самым схватывает дух вещей – ибо дух и есть как раз смысл целого, который исчезает при естественно-научном, то есть расчленяющем мир, подходе. Любопытно, что Гёте и Шиллера, ранее относившихся друг к другу настороженно, если не враждебно, связала вместе на всю жизнь именно эта общая им мысль, непривычная и чуждая веку...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: как реакция на философию «века разума», порождала острый интерес к мистическим и теологическим учениям Средневековья, каббалистике и алхимии; культ тайного знания находит отклик в самых разнообразных слоях немецкого общества. Поворот к Средним векам просматривается в самой организации и идеологических установках герметических обществ: при всех своих различиях и внутреннем антагонизме «система строгого наблюдения» и шведская система Циннендорфа, и розенкрейцерство были ориентированы на статуты средневековых рыцарских орденов, на жесткий авторитаризм и иерархичность католической церкви 1 . Масоны искали своих предшественников более всего в ордене тамплиеров, драматическая судьба которого легла в основание мистического мифа, — и совершенно естественно изображение тайных обществ и тайных ритуалов зарождается в пределах исторической драмы и романа из эпохи Средневековья. К середине 1790-х годов сложился тип романа, где тайное общество предстает как носитель преступных, эгоистических начал, всепроникающая и почти неодолимая сила, действующая путем обмана, подкупа и убийства. М. Божан, исследуя на...
Входимость: 1. Размер: 115кб.
Часть текста: истины и красоты растет и развивается быстро. Мы не намерены — теперь именно — входить в исследование причин подобного явления... вообще русский человек развивается так особенно, что в немногих словах невозможно представить читателю смысл и законы его внутреннего преобразования; но, например, несколько лет назад при появлении перевода «Фауста» г. Вронченко мы готовы были бы отделаться похвалами, назвать труд переводчика «событием» и т. д.; одно имя «Фауста» производило в нас впечатление довольно смутное и странное; мы чувствовали, что в этом произведении отразилась целая жизнь мыслящего, уже не юного, несколько чуждого нам народа, и — либо с простодушным благоговением склонялись перед созданием Гёте, в котором видели альфу и омегу всей человеческой мудрости, либо с торопливой поспешностью проходили мимо, отделываясь словами: «туманное произведение!..» Впрочем, у нас даже до нынешнего дня слово «туманное» почитается естественным эпитетом всего немецкого. Теперь же... мы не намерены расточать преувеличенные похвалы нашей публике, тем более что она в них вовсе не нуждается; мы не скажем ей, что в последнее время она окончательно поняла и изучила Гёте и дошла, например, до ясного сознания того, что такое «Фауст» как произведение немецкое и в какой степени это произведение должно занимать нас — русских... нет, мы этого не скажем; но сознание нашей, публики в последние годы возмужало и окрепло; время безотчетных порывов и восторгов прошло для нее безвозвратно; она стала вообще холоднее и равнодушнее, как человек, которому надоело шутить и которому нравится одно дельное... Ее теперь едва ли ослепишь блеском великого имени; ее здравый смысл требует положительных доказательств — не в том, что Гёте великий поэт (она знает это лучше нас), но в том,...