Поиск по материалам сайта
Cлово "IMP"
Входимость: 2. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 55кб.
Часть текста: неизменные продолжатели учения и проповедники принципов бессмертного Жана-Жака, возлагая венок, заверяют дух этого пламенного друга человечества в своей решимости и впредь считать его образцом и следовать ему в своей деятельности» . 1 Это произошло за месяц до закрытия клуба по постановлению Конвента от 23 брюмера (13 ноября) и может служить ярчайшим подтверждением духовной общности автора «Общественного договора» и якобинизма. В дальнейшем противники революции не преминули подхватить этот аргумент. В своих мемуарах, опубликованных в 1798 г. в Гамбурге, аббат Баррюель, если и не причисляет Руссо, «одно имя которого ассоциируется у нас со злым духом противоречий и софизмов», к организаторам «заговора нечестивых», -ибо он был сторонником гражданской религии, - все же отводит ему значительную роль в «заговоре мятежников»: «Жан-Жак Руссо завершил дело Монтескье; он судил с точки зрения демократического буржуа о принципах, из которых благородный президент парламента делал только благоприятные для своей аристократии выводы» (Далее следует серия цитат из «Общественного договора»). 2 От Бенжамена Констана до Тэна, включая Руайе-Коллара и Ламартина, теоретики либерализма XIX в. подходили с одной и той же резко отрицательной меркой и к «Общественному договору» как учебнику деспотизма, и к якобинизму. В «Происхождении современной Франции» Тэн так заканчивает подробный анализ «Общественного договора»: «Затеи за теорией следует практика, и догмат народного суверенитета, истолкованный толпой, порождает совершеннейшую анархию, вплоть до того времени, когда, будучи истолкован вождями, он породит совершеннейший деспотизм». 3 И далее, уточняя «якобинскую программу»: «Нет ничего опаснее общей идеи (идеи суверенитета. - А. С.) в...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: война, далеко не мирные отношения министерства с парижским парламентом, нищета народа и небывалый рост налогов, которые не покрывали огромный дефицит казны – вот далеко не полный перечень того, что можно отнести к итогам этого периода в целом. В 1759 году генеральный контролер финансов Силуэт докладывал королю, что "настоятельная необходимость платежей по государственным обязательствам не оставляет более времени для выбора средств" [1]. Предпринятые генеральным контролером финансов Силуэтом реформы, направленные на сокращение расходов, у многих вызвали надежду на перемены. Прежде всего, у физиократов, к которым он был близок [2]. Однако король Людовик XV не слишком верил в эффективность рецептов "адептов новой науки". Он заявил после встречи с их признанным главой Ф. Кенэ, организованной маркизой де Помпадур, что "только что выслушал длинную речь самого большого фантазера в королевстве" [3]. Не скрывая своих эмоций, один из лидеров физиократов маркиз Мирабо писал в предисловии к своему трактату "Теория налогообложения" (1760), что король "был молод, силен, блестящ, но теперь он клонится к упадку, а вместе с ним и все механизмы его государства". "Верх безумия!" – восклицал видавший виды королевский цензор Жак д’Эмери, прочитавший это сочинение [4]. Эта дерзость стоила автору полгода тюрьмы. Разочарование в способности правительства вывести Францию из кризисного положения постигло не только физиократов, стремившихся увидеть воплощение на практике своих только что созданных теорий. Гораздо более важным представляется то обстоятельство, что во Франции в период 1755 – 1762 гг. сложилось ...