Поиск по материалам сайта
Cлово "ROGER"
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: ОПЫТ ФИЛОСОФСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ КОМПАРАТИВИСТИКИ Часть 1 Санкт-Петербургский Центр истории идей Санкт-Петербург 2002 http://ideashistory.org.ru/pdfs/a19.pdf Значение «Сентиментального путешествия по Франции и Италии» Л. Стерна для истории жанра путешествия в русской литературе конца XVIII – первой трети XIX века трудно переоценить. Проблема исторической преемственности и динамики жанра вынуждает нас вернуться к вопросу о тех открытиях, которые произвел Стерн в жанровой парадигме путешествия и тем самым предопределил восприятие мира русскими «чувствительными» путешественниками сквозь опосредующую призму своих произведений. В данном исследовании мы ограничимся повествовательным аспектом жанрового новаторства Стерна, поскольку именно в нарративе жанровые поиски нашли наибольшую эксплициро-ванность. Обращение же к первому роману Стерна в рамках указанной проблемы диктуется следующими соображениями. Во-первых, объединение этих произведений входило в творческую концепцию автора: героем- повествователем «Сентиментального путешествия» оказывается пастор Йорик – один из персонажей «Жизни и мнений Тристрама Шенди, дженльмена», в путешествие включается продолжение рассказанной в первом романе истории Марии, сошедшей с ума от несчастной любви, вводятся обращения повествователя к Евгению, известному читателям по первому роману в качестве «благоразумного» друга Йорика, и т. п. В результате читатель XVIII века воспринимал произведения Стерна как единый текст, чему способствовало и появление сразу после публикации обоих произведений компендиума «Красоты Стерна», в который были включены многие «трогательные» эпизоды из обоих произведений автора: история Ле Февра, «бедной» Марии, монаха Лоренцо и др. Кроме того, подчеркнуто «режиссерский», комментирующий характер нарратива в первом стерновском романе позволяет ретроспективно многое объяснить в...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: наукам. Они поступают так же, как каббалисты, адепты тайного знания, которые должны отказаться от земной любви, дабы вступить в мистический союз с духами стихий [2]. В “Серьезных и комических увеселениях” Шарля Дюфрени (1699) ученая дама и поэт наперебой жалеют своих друзей, которые, вступив в брак, полностью утратили вдохновение: Женатый гений — выхолощенный гений. Творения наши не безграничны: надо выбиратъ, оставить после себя детей или книги [3]. Напротив, страдания и физическая немощь, импотенция или даже кастрация могут рассматриваться как источник и необходимое условие для творчества; исследователи французской культуры ХVІІІІ в. пишут даже о своеобразном “комплексе Абеляра” [4]. Разумеется, французское Просвещение создает и совершено иной образ философа — человека одновременно дельного и светского. Новый философ пользуется всеми благами цивилизации и преуспевает в жизни, он богатеет и занимается благотворительностью, он может и хочет быть столпом общества. Но все же эти идеи, наиболее четко сформулированные в статье Сезара Шено Дюмарсе “Философ” (1730-е гг., опубл. 1743 г., включена в переработанном виде в “Энциклопедию” Дидро) [5], не могут полностью изгнать восходящий к античности, в частности к диалогам Платона, образ одинокого философа. Даже те, кто вполне разделяет вгляды Дюмарсе,...
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: могла бы показаться излишне смелой, может быть, крамольной, даже наиболее сочувствовавшим просветительскому движению ученым XIX в., очарованным волшебным звучанием имен — Фонтенель, Монтескье, Вольтер, Дидро, Руссо, Гольбах, Гельвеций, Мабли, — в наше время начинает осознаваться все явственнее и явственнее. Его «Естественная история» (1749—1788) явилась одним из наиболее значительных созданий научной и философской мысли эпохи Просвещения. Это — первый в истории европейской культуры подлинно научный, основанный на материалистическом экспериментальном методе труд по зоологии, в котором описаны все известные к тому времени виды млекопитающих и птиц; но это и труд философский, включающий в себя сугубо теоретические трактаты; одним из первых в XVIII в. Бюффон выдвинул и отстаивал положение о единстве растительного и животного мира, состоящих из молекул, взаимные переходы и сочетания которых и создают все явления жизни; это — один из первых научнаучных трудов по антропологии, а автор его — один из основоположников, «отцов» этой науки; одним из первых в XVIII в. Бюффон высказывал прогрессивные идеи о наследственности, об изменяемости видов под влиянием условий среды (климат, питание, образ жизни). Уже в первых строках «Происхождения видов» Чарлза Дарвина говорится, что Бюффон —- первый из писателей новейших времен, обсуждавших эволюционную теорию в истинно научном духе . 1 Задача настоящей работы — краткий обзор весьма обширной и многообразной темы об истории восприятия и отражения в литературе идей Бюффона в России в XVIII в., а также попытка рассмотреть более углубленно один из частных относящихся сюда моментов. Наиболее полной, а практически и единственной, работой, посвященной истории проникновения идей и трудов Бюффона в Россию в XVIII в., остается содержательная статья Т. И. Райнова 2...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: мыслится как братское сообщество холостяков, посвятивших себя наукам. Они поступают так же, как каббалисты, адепты тайного знания, которые должны отказаться от земной любви, дабы вступить в мистический союз с духами стихий [2]. В “Серьезных и комических увеселениях” Шарля Дюфрени (1699) ученая дама и поэт наперебой жалеют своих друзей, которые, вступив в брак, полностью утратили вдохновение: Женатый гений — выхолощенный гений. Творения наши не безграничны: надо выбиратъ, оставить после себя детей или книги [3]. Напротив, страдания и физическая немощь, импотенция или даже кастрация могут рассматриваться как источник и необходимое условие для творчества; исследователи французской культуры ХVІІІІ в. пишут даже о своеобразном “комплексе Абеляра” [4]. Разумеется, французское Просвещение создает и совершено иной образ философа — человека одновременно дельного и светского. Новый философ пользуется всеми благами цивилизации и преуспевает в жизни, он богатеет и занимается благотворительностью, он может и хочет быть столпом общества. Но все же эти идеи, наиболее четко сформулированные в статье Сезара Шено Дюмарсе “Философ” (1730-е гг., опубл. 1743 г., включена в переработанном виде в “Энциклопедию” Дидро) [5], не могут полностью изгнать восходящий к античности, в частности к диалогам Платона, образ одинокого философа. Даже те, кто вполне разделяет вгляды Дюмарсе, как, например, Вольтер и Дидро, используют различные маски и модели поведения, варьируют литературную и эпистолярную тактику. Одеяние мученика, изгнанного и преследуемого, каждому к лицу; оно отнюдь не выходит из моды вместе с веком Просвещения, писатели ХІХ и ХХ столетий носят его как знак профессиональной принадлежности. “Несть пророчества без мученичества”, — пишет Поль Бенишу [6]. Фридрих Мельхиор Гримм утверждал в своей “Литературной корреспонденции”, адресованной...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: Российской Академии образования. № 2 (24). - М., 2004. - С. 5-15.) http://www.philology.ru/literature3/pakhsaryan-04d.htm Повествовательная техника Пруста активно изучается современным литературоведением. Отмечая новаторство писателя, исследователи не проходят и мимо тех связей с классической традицией, которые можно обнаружить в манере автора романа «В поисках утраченного времени» - прежде всего, с традицией мемуарно-автобиографической. Здесь всплывают имена Монтеня и Паскаля [1], Сен-Симона и Руссо, Гете и Шатобриана [2] и, как ни удивительно, даже как будто далекого от какого-либо «прустианства» Рабле [3], или Бальзака, антагонистом которого обычно слывет Пруст [4]. Однако в исследованиях о Прусте мы не находим той настойчивой, постоянной параллели между ним и Мариво, которая стала почти банальной в работах о творчестве романиста XVIII в. [5] В то же время и в этих работах, к сожалению, сопоставление Мариво и Пруста практически всегда только констатируется, а не изучается во всех подробностях. Между тем такое изучение представляется весьма важным, ибо оно закладывает основы для исследования более сложного и более широкого явления - своеобразного социокультурного параллелизма эпох рубежа XVII - XVIII вв. и XIX - ХХ столетий, определенного сходства ситуаций литературного перехода и начала. Есть несомненная закономерность в том, что после довольно долгого периода забвения автора многочисленных комедий, эссе, повестей, романов именно в 80-е гг. XIX в. начинается процесс «возвращения Мариво» [6]. Этому способствует, как считает Ж. Флери, растущий интерес к скрупулезному, «микроскопическому» изучению движений человеческого сердца. Однако кажется, что читательская аудитория конца XIX - начала ХХ вв. стала иначе оценивать в Мариво те качества его повествовательной манеры, которые современники писателя подвергали осмеянию. В 1730-е гг. мариводаж (как издавна стали именовать...