Литература эпохи просвещения. Поиск по текстам материалов сайта. Cлово "RUSSIE".

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 16. Размер: 71кб.

Часть текста: связи рассматрива-ются с двух сторон – следы России во Франции 1 и следы Франции в России. В данной статье преобладает второй аспект, однако он рассматривается как диалог, предполагающий не только наблюдения и оценки, но и двусторонний обмен мнениями. Когда первый французский дипломат Ля Невиль (La Néville) посетил Москву (это было в последний год правления Софьи, в 1689 г.), французский язык в России был еще неизвестен , и дипломат должен был завоевывать культурное пространство: “Я ему (сыну боярина Матвеева. – Авт.) посоветовал выучить французский язык, уверяя его, что в свои 22 года он выучит его легко и сможет удовлетворить свою страсть к чтению, потому что все старые и новые авторы переведены на этот язык” 2 . Матвеев французский язык выучил (именно он впоследствии подготовил визит Петра I в Париж), а уже через 100 лет французский язык и культура не нуждались в России в особой рекламе. Не случайно многие французские деятели культуры воспринимали русских только как своих учеников, пусть даже и очень талантливых. “Нельзя сказать, что у России не было своих идей; но можно сказать, что она сделала своими наши идеи и полюбила их всем сердцем”, – писал Ж. де Местр 3 . Французские идеи (философия Просвещения) Между тем во французской научной литературе есть и другая точка зрения. По мнению французского исследователя А. Ларатолари, в течение XVIII в. Россия, воспринимающая общественные идеи, превратилась в страну, предоставляющую эти идеи : у нее брали уроки как у страны, которой правил “просвещенный монарх”. Сыграли свою роль военные победы России, личности Петра и Екатерины, внутренние проблемы предреволюционной Франции, а также углубление интереса к культуре северных стран – “поворот на Север”. Во времена Людовика XIV средиземноморские страны французов интересовали больше, чем северные. Все изменилось, когда 100 тыс. протестантов...

Входимость: 14. Размер: 130кб.

Часть текста: черты историко-философских взглядов знаменитого автора, они вызвали широкий отклик и споры в Европе и в России. О работе Вольтера над петровской темой, особенно над «Историей Российской империи при Петре Великом», написано немало. В отечественной историографии наиболее солидные труды принадлежат Е. Ф. Шмурло, который изложил историю создания Вольтером его главной книги о Петре, обстоятельным образом осветил отношение знаменитого французского автора с его русскими заказчиками, помощниками и критиками. Исследователь опубликовал все замечания, полученные Вольтером из Петербурга. Е. Ф. Шмурло, начавший свою работу в России[1], и завершивший ее в эмиграции[2], дал, пожалуй, наиболее развернутую характеристику и оценку главного сочинения Вольтера о Петре I. Ряд ценных дополнений к этой характеристике содержит статья М. П. Алексеева «Вольтер и русская культура»[3]. В книге К. Н. Державина «Вольтер» (М., 1946) «История Петра» рассматривается как образец «философской истории». Большинство исследователей советского периода сосредоточились на частных вопросах, касающихся создания вольтеровской «Истории». Н. С. Платонова, Ф. М. Прийма, Е. С. Кулябко и Н. В. Соколова, Г. Н. Моисеева и другие вводили в научный оборот новые материалы с акцентом на особой роли М. В. Ломоносова в подготовке материалов для Вольтера. Изучая бытование произведений Вольтера в России, П. Р. Заборов пришел к выводу о том, что произведения Вольтера о Петре долго не могли пройти русской цензуры и вышли в России с большим опозданием[4]. Работы Л. Л. Альбиной, опирающиеся на материалы Вольтеровской библиотеки, раскрывают источники работ Вольтера о Петре I и источниковедческие приемы просветителя[5]. Большой интерес представляют работы иностранных исследователей. Д. Мореншильдт[6] (США) отметил большую роль полемики Вольтера и Руссо о петровских реформах в...

Входимость: 14. Размер: 84кб.

Часть текста: по истории 18 века http://www.perspectivia.net/content/publikationen/vortraege-moskau/karp_diderot Резюме В докладе предпринимается попытка вписать отношения Дени Дидро с Алексеем Васильевичем Нарышкиным (1742-1800) в реальный контекст конкретных обстоятельств жизни этого персонажа и его семьи, а также сопоставить их взгляды на цивилизацию России. Сравнивая взгляды Дидро и Нарышкина, высказанные в совершенно разных по времени написания, форме и назначению работах, автор не стремится прослеживать филиацию их идей; более важным ему представляется установить общие предметы их рассуждений, чтобы затем уже понять, что их объединяет, а что отличает друг от друга. К числу таких общих предметов относятся их представления о роли Уложенной комиссии Екатерины II, образ Москвы (у Дидро – в сравнении с образом Петербурга), интерес обоих авторов к истории, тезис о «загнивающем» Западе и «здоровой» России, признание необходимости развития любого общества на своей собственной основе. Начну с двух предварительных замечаний. 1 Во-первых, слово...

Входимость: 7. Размер: 49кб.

Часть текста: не все здесь одобряют, полагая, что много есть к сему месту способнее его. Я его персонально не знаю, и ни в одном доме мне не случалось быть с ним вместе. Меня уверяют, что в публике имеет он весьма хорошую репутацию, как в рассуждении его ума, так и поведения. Говорят, что на военной службе он проявил себя с лучшей стороны, но в дипломатической никогда не был употреблен. Ему сорок лет, характер имеет серьезный. Родом не из первых фамилий, но из старых хороших бургундских дворян. Графу Вержену приходится свойственником, и сам по себе достаточен. Граф Вержен, объявляя мне о его назначении, сказал: я-де надеюсь, что сим выбором у вас будут довольны" [ 110]. По всей видимости, выбор Вержена пал на маркиза де Жюинье по двум обстоятельствам: во-первых, маркиз был новым и, следовательно, непредвзятым человеком на дипломатической службе, поэтому от него можно было ожидать более объективной информации о внутреннем положении России и намерениях императрицы Екатерины в области внешней политики; во-вторых, он доводился родственником министру, чувствовавшему свое одиночество в Версале и нуждавшемуся в надежных помощниках. Назначению маркиза де Жюинье посланником в Россию сопутствовали интриги противников полевого маршала и самого Вержена. Как только при версальском дворе стало известно о намерении короля отозвать Дюрана из Петербурга, объявилось, как уверял Барятинский, около 130 претендентов на столь почетную вакансию. "Я имел уже честь, - писал он, - доносить вашему сиятельству, что назначение маркиза де Жюинье на место Дюрана не все здесь одобряют. Все те, кто уже занимал посольские должности при чужестранных дворах, а теперь пребывают здесь без дела, считают себя обиженными и открыто жалуются на графа Вержена. Граф Монтемар, брат бывшего...

Входимость: 5. Размер: 96кб.

Часть текста: все, что писалось во Франции середины и второй половины XVIII в. о России и Петре I, писалось с оглядкой на труды Вольтера. Исключением, пожалуй, являются работы Ш. Монтескье, предложившего свой опыт осмысления феномена петровских реформ. Основное произведение этого представителя старшего поколения французских просветителей «О духе законов» содержит многочисленные упоминания о России и Петре. У Монтескье была своя «тропа» к России[1]. В данном случае с Вольтером его роднило то, что его интерес к далекой стране также имел философскую основу, и то, что на формирование этого интереса повлияло «Похвальное слово» Фонтенеля. Самостоятельный в своих выводах, Монтескье, по-видимому, пользовался фактами, приведенными в вольтеровской «Истории Карла XII». В «Персидских письмах» Монтескье (1721) лишь два письма касаются Московии. В одном из них речь идет о татарах, а в другом упоминается «царствующий ныне государь» – Петр I. Письмо это (51) представляет собой своеобразный вариант распространенной в Европе литературы курьезов и содержит упоминание целого набора московитских особенностей: деспотическая власть царя, перед которым все рабы, «ужасный климат», огромные пространства и Сибирь, запрет выезжать в другие страны, дикие нравы, привязанность к старинным обычаям. От лица персидского посланника в Московии Монтескье живописует любовь...

Входимость: 3. Размер: 44кб.

Часть текста: и немцами, которые все надеялись составить себе в России состояние, подвизаясь в качестве певцов, танцоров или даже парикмахеров; они несли цивилизованные искусства в страну, где в них предполагалась нужда. Такая компания может показаться странной для Бернардена де Сен-Пьера, который много позднее, в 1788 году, прославился как автор "Поля и Виргинии", живописавший любовную идиллию на уединенном острове, затерянном вдали от цивилизации. В 1762 году, однако, он сам был искателем приключений, надеявшимся составить состояние и делавшим ставку на развитие цивилизации в России. Конечно, можно сказать, что и сама Екатерина была в России иностранной авантюристкой, сорвавшей в тот год невиданный куш. Бернарден де Сен-Пьер хотел основать в ее владениях, на Аральском море, "небольшую республику европейцев" (то есть привлечь еще больше авантюристов), которая бы служила торговым посредником между Европой и Азией. Русское правительство, однако, не спешило поддержать его планы, и, разочаровавшись, он в 1764 году отправился в Польшу, где в конце концов стал одним из французов, к смущению Вольтера, сражавшихся против Екатерины. В 1764 году, когда Бернарден де Сен-Пьер отбыл из России, туда прибыл другой, гораздо более фривольный авантюрист, а именно Казанова. В Санкт-Петербурге он очутился в окружении французских и итальянских певиц и танцоров, включая нескольких ветеранов, приплывших на одном судне с Бернарденом де Сен-Пьером. Казанова тоже надеялся произвести впечатление на Екатерину. В своих мемуарах он утверждает, что прогуливался с царицей в Летнем саду и советовал ввести ...

Входимость: 3. Размер: 26кб.

Часть текста: грозят иметь весьма радикальный характер, имеет смысл вспомнить историю первых подобных планов, тех проектов, когда в сознании интеллектуалов господствовали просветительские идеи возможности осуществления прогресса человечества через разум, а значит, через организацию воспитания и образования. В России таким периодом оказались екатерининские времена (XVIII в.), когда российская императрица, продолжавшая петровскую линию европеизации страны, поставила на повестку дня вопросы организации учебных заведений страны. До того Россия еще не знала светского образования в национальных масштабах. Вполне естественно, что Екатерина II, как это свойственно многим властителям России, решила подойти к проблеме с помощью наиболее совершенных и передовых разработок своей эпохи, чтобы создать лучшую систему образования. Ей были очень милы идеалы просвещенного абсолютизма, исповедуемые Дидро, Вольтером, Д’Аламбером и другими французскими материалистами. Поэтому неудивительно, что длительная и насыщенная переписка с Дидро завершилась приглашением последнего поработать на благо России. Параллельно она поставила аналогичные задачи перед специально созданной комиссией, а также перед куратором Московского университета И. И. Шуваловым. Можно сказать, что императрица подошла к вопросу комплексно, с размахом. И пусть планы в конечном счете остались нереализованными, они представляют определенный интерес. Кажется особенно любопытным сосредоточить внимание на проекте Дени Дидро. Во-первых, потому, что это один из редких примеров, когда ученый мирового масштаба был привлечен к решению подобных задач в России. Во-вторых, потому, что именно в связи с работой в России Дидро систематизирует свои идеи об образовании и воспитании....

Входимость: 2. Размер: 25кб.

Часть текста: отстаивал в суде свои авторские права, с большим или меньшим успехом добивался пенсий и покровительства европейских монархов. Настоящая работа посвящена анализу взаимоотношений Бернардена де Сен-Пьера с Россией, и в частности с императрицей Екатериной II. Какими способами литератор эпохи Просвещения стремился преуспеть? Юношеские странствия Бернардена в точности повторяют маршрут путешествий многих авантюристов «Республики Словесности»: Голландия — Германия — Россия -Польша. Разбирая «Этюды о природе», Казанова писал, что, сам того не подозревая, он двигался тем же путем, что и Бернарден, только с интервалом в два года. Через 15 лет той же дорогой проследует Калиостро. Даже недоразумения, случившиеся с Бернарденом, весьма показательны: в 1762 г. в Голландии будущий писатель предъявляет рекомендательное письмо от генерала графа де Сен-Жермена, а его принимают за адепта знаменитого алхимика и чудотворца, который тогда, в начале 1760-х, частенько бывал в Голландии (как, впрочем, Казанова или несколько раньше барон де Чуди, приезжавшие по масонским и финансовым делам). В Петербург Бернарден, как известно, прибыл в сентябре 1762 г., вскоре после восшествия на престол Екатерины II. Прибыл никем не званный (а это, утверждает Казанова, грубейшая ошибка приезжающего в Россию иностранца),...

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: разумных законах... Он обладал смелостью и гордостью Александра, осторожностью и твердостью Цезаря, щедростью и благородством Антония... он был столь же политичен и столь же жесток, как Тиберий... Он больше, чем все остальные, заслуживает имя великого государя, потому что был превосходным законодателем, хорошим генералом, смелым солдатом, ловким политиком, пылким сторонником развития наук и искусств. Трудно поверить, что в одном человеке сочеталось столько добродетелей и талантов. Память о нем навсегда сохранится в умах московитов». Так аттестовал русского государя французский просветитель маркиз д'Аржан. 1 Жан-Батист де Буайе, маркиз д'Аржан (1704—1771), автор множества романов, исторических и политических трудов, сочинений по вопросам религии и морали, отличался глубокими и разносторонними познаниями. Его шеститомные «Еврейские письма» (1736—1737), семитомные «Каббалистические письма» (1737—1741), шеститомные «Китайские письма» (1739—1740) поразили читателя смелостью просветительской мысли, эрудицией в области науки, права, морали, искусства, философским скептицизмом, политическим вольномыслием, сатирической и антиклерикальной направленностью. Эти философско-обличительные ученые романы включили в себя обширнейший свод знаний их создателя. По мнению автора, его «Письма» представляют собой нечто единое: в них дается широкая картина нравов и обычаев различных народов, древних и новых. Сам маркиз д'Аржан скрывается под маской переводчика и издателя этих посланий. Его герои —...

Входимость: 1. Размер: 53кб.

Часть текста: Аиссе и ее «Письма». Заборов П. Р. Мадемуазель Аиссе и ее «Письма». В: Аиссе. Письм к госпоже Каландрини. Л., «Наука», 1985. Предлагаемая читателю книга – признанный «маленький шедевр» французской прозы. Между тем литературным явлением он сделался лишь полвека спустя после смерти его автора, который и не помышлял о писательской млаве. Кто же и как создал эту своеобразную книгу? Какова была ее судьба? В чем, наконец, залог ее неувядаемого очарования и причина интереса к ней, не угасающего на протяжении двух столетий? 1 Весной 1698 г. французский дипломат граф Шарль де Ферриоль, прогуливаясь по стамбульскому невольничьему рынку, обратил внимание на девочку-черкешенку, взятую в плен во время одного из турецких набегов, и вскоре купил ее за 1500 ливров. Девочке было года четыре; она отзывалась на имя Гаиде; первоначальный владелец ее утверждал, что происходила она из знатного, возможно, даже княжеского рода. В Стамбуле Ферриоль находился в качестве королевского советника с особой миссией - в связи с подготовкой конгресса, которому предстояло собраться в Карловицах для заключения мирного договора между Турцией, с одной стороны, Россией, Австрией, Венецией и Польшей – с другой. 22 июня 1698 г. после завершения всех дел он покинул Стамбул и отправился на родину; вместе с ним была Гаиде. 30 августа корабль, на котором они плыли, вошел в порт Марселя, и путешественники двинулись к французской столице. По...

Поиск по материалам сайтаCлово "RUSSIE"

Поиск по материалам сайта
Cлово "RUSSIE"