Просветительское движение, пишет Geymonat, сформировалось в Италии значительно позднее, чем в других европейских странах. Это было вызвано различными причинами, среди которых не в последнюю очередь - контрреформация. Просветительское движение Италии, развитие которого пришлось на вторую половину XVIII в., не имело того радикального и агрессивного характера, который оно продемонстрировало во Франции. К середине века многие мыслители ознакомились с идеями Локка и Ньютона, позже возникли дискуссии по трудам Юма, Монтескье, Д'Аламбера, Дидро, Гельвеция и Вольтера, которых переводили на итальянский язык. Особо яростные споры вызывали идеи Руссо. Не следует забывать, что с 1758 по 1767 г. при пармском дворе находился Кондильяк. Как видим, итальянское просветительское движение получило свои жизненные соки из последовательного восприятия (с годами становящегося все более быстрым) идей французских и английских просветителей.
Самыми крупными центрами итальянского Просвещения во второй половине XVIII в. были Милан и Неаполь. С правлением Фир-миана в Ломбардии произошло обновление административных и судебных структур; был отвергнут примат церкви в воспитании молодежи; усилилось влияние университета Павии; интенсифицируются торговые отношения и растут культурные связи. Зимой 1761 г. по инициативе Пьетро Верри создается "Общество Кулаков", которое пропагандирует полную свободу предложений, дискуссий и критики по политическим, этическим, юридическим, философским, научным и литературным вопросам. Членами общества являлись, среди прочих, Алессандро Верри, брат Пьетро, и Чезаре Беккариа. Печатным органом "Общества Кулаков" было периодическое издание "Кафе". Вот как его характеризует Пьетро Верри: "Что такое "Кафе"? Листок бумаги, выходящий раз в десять дней. О чем говорится в нем? О самых разных вещах, ранее не упоминавшихся, принадлежащих разным авторам и направленных на общественную пользу. Хорошо, но в каком стиле написаны листки? В любом, кроме скучного. И до каких пор вы предполагаете выпускать их? До тех пор, пока они будут находить читателя. Если общественность станет проявлять к ним интерес, мы продолжим выпускать их еще год, а возможно, и больше. И в конце каждого года из тридцати шести листков получится скромненький томик. Если же люди перестанут читать их, наш труд явится бесполезным, - мы остановимся на четвертом, даже на третьем. Ради какой цели возник этот проект? Ради цели приятного занятия для нас, цели творить доступное нам добро для нашей родины, распространять полезные знания среди наших граждан, развлекая их, как это уже делали и де Сталь, и Свифт, и Авдисон, и Попп, и другие". Задуманное по модели английского "Зрителя", "Кафе", однако, имело короткую жизнь, оно выходило раз в десять дней, начиная с июня 1764 до мая 1766 г. Однако в нем звучал свежий голос, ожививший угасший было интерес, оно обострило спорные вопросы. Читая "Кафе", общественность впитывала атмосферу французского и английского Просвещения. Главными темами были борьба против культурной (и не только культурной) инерции, устаревших законов, безразличия, систематического неверия в будущее - в общем, против всего, что задерживало модернизацию страны.
"тайный государственный советник". После смерти Марии Терезы, являясь противником реформ, задуманных Иосифом II, он на некоторое время отошел от дел. Позднее выступил в защиту Французской революции, хотя и критиковал ее якобинский исход. Его "Размышления о политической экономии" (1771, в течение трех лет выдержали семь изданий и были переведены на французский и немецкий языки) представляют собой резкую и умную защиту либерализма.
Основной тезис "Рассуждения о природе удовольствия и страдания" (1781) следующий: "Все наши ощущения, приятные и болезненные, зависят только от трех причин: непосредственного воздействия на органы, надежды и страха. Первая причина вызывает физические ощущения, две другие - моральные ощущения". "Все моральные удовольствия, которые рождаются из человеческой добродетели, не что иное, как толчок нашей души в будущее в предвидении ожидаемых приятных ощущений". "Итак, моральное удовольствие рождается из надежды. Что такое надежда? Вероятность лучшего существования, чем нынешнее. Следовательно, надежда предполагает ощущаемую нехватку добра. Значит, она предполагает в настоящем зло, нехватку счастья". И поскольку большая часть моральных страданий зависит от наших ошибок, "чем большего прогресса мы достигаем в истинной философии, тем больше мы освобождаемся от этих зол".
Природа удовольствия заключается в освобождении от зол. Следовательно, мы должны признать, что страдание движет всеми действиями людей, избегающими его: "Я не скажу, - пишет Пьетро Верри, - что страдание само по себе добро; но добро рождается из зла, скудость рождает изобилие, бедность - богатство, жгучая потребность заостряет ум, высшая несправедливость порождает мужество, одним словом, страдание - главный двигатель всего человеческого рода; и - причина всех движений человека, который без нее был бы инертным и глупым животным и погиб вскоре после рождения; кровавый пот приводит к усовершенствованию ремесел, учит нас думать, рождает науку, искусства, оттачивает их; одним словом, страданию мы обязаны всем, потому что вечная Премудрость окружила нас им так, что оно стало началом жизни, души и действий человека". Противник пыток, как это видно из его "Наблюдений над пытками" ("Под именем пыток я не имею в виду наказание виновному, вынесенное судом, но мучительные поиски истины - пытка, жестокая сама по себе; поистине достойна дикости прежних темных времен злокозненная мораль, которой обучаются судьи от одного из наиболее классических авторов"), Пьетро Верри также автор "Размышления над ограничительными законами главным образом при продаже зерна" (1797) и "Истории Милана" (1783).
"Кафе" наиболее известна "Отказ нотариусу в Академии Круска". В ней автор восстает против формальной чистоты языка, в пользу непосредственной выразительности: "Английские мыслители пишут с большой заботой о порядке; французы - энергичными и краткими оборотами, показывая мысль в свободном полете; и те и другие не вводят закона, ограничивающего развитие идей; не жертвуют гением ради метода, насыщенностью стиля - ради стерильности. А мы, наоборот, кажется, имеем в наших сочинениях что-то робкое, искусственное. Кто из итальянцев смог бы писать в стиле "Духа законов"?" Критикуя прошлое, Алессандро Верри не обманывается мифом "света". "Человек, - пишет он, - прилагает усилия, чтобы вскарабкаться на утес истины; шатаясь, иногда добирается до ее вершины и резвится там, наверху, как ребенок. Мы уважаем нашу культуру, утешаемся тем, что вышли из гражданского варварства, еще более пагубного, чем дикость; стараемся как можно позднее вновь впасть в новое варварство, но мы скромны и всегда имеем в нашем мозгу клеточку, предназначенную для ласточки истины - сомнения... И знаешь, почему? Потому что причина ошибок всегда - в нас самих... Не стоит удивляться нашему долгому бреду: мы сотворены с самыми разнообразными формами обольщений; ничего другого не остается, как постараться, чтобы они были краткими, редкими и не слишком жестокими".
"Кафе", Алессандро Верри переехал из Рима в Париж (вместе с Беккариа), а затем - в Лондон. Большой интерес представляет переписка братьев Алессандро и Пьетро Верри. В ней мы находим портрет общества XVIII в., культурного, эстетического и политического характера. Вот, например, письмо Алессандро брату Пьетро из Лондона 21 декабря 1766 г. Оно полно типичных для Просвещения тем: восхищение Англией, духом терпимости. "Здесь уже никто не говорит о религии. В Париже это происходит столь часто, что нагоняет тоску... В Париже огромнейший энтузиазм по отношению к философии, жар души следовать ее истинам - это порождает столкновения и бурные волнения, в них развиваются и проявляются великие качества, великий человек становится величайшим; во всем виден огонь философии, все возвышенно, страсти контрастны и гибки. А в Лондоне что может взволновать кровь? Вы не хотите ничему верить? Вы господин себе. Хотите немножко верить? Ваше право. Хотите верить определенным образом? Поступайте, как вам угодно. Хотите организовать секту? Пожалуйста. Хотите сказать, что король... - Вы абсолютно свободны в вашем выборе. Мой слуга говорит это по сто раз в день".
Здесь Алессандро Верри признается: "Когда я в Милане, мне так хочется повозмущаться сенатом, магистратами и т. д., но в Лондоне у меня нет никакого желания делать это". Терпимость в правовых отношениях англичан вызывает и восхищение: "Терпимость к мнениям, о которой так кричат философы, здесь - достояние всех, даже грузчиков, и достигает своего апогея в правительстве. Любой англичанин знает эту, в других местах недостижимую, но здесь тривиальнейшую истину: чтобы быть свободным, гражданин должен подчиняться не человеку, а закону; поэтому каждый англичанин говорит: "Мой господин - закон"; и, чтобы узнать, допустимо то или иное действие, он выясняет, есть ли закон, который бы его запрещал. Если такого закона нет, он заключает, что действие разрешено, и это является системой. Эти две кардинальные и важнейшие максимы здесь имеют всеобщее распространение. Из них вытекает много других истин, которые здесь также носят общий характер. Я уж не говорю о заслуживающих особого внимания политике и торговле".
"Сила государства на сегодняшний день определяется его военной мощью; последняя пропорциональна денежной массе; та, в свою очередь, - торговле; а эта - гражданской свободе. Следовательно: или ослабнуть и быть подавленным внешними силами, или же дать гражданскую свободу народам - вот альтернатива, перед которой находятся европейские государства. Большой вклад в это изменение должна внести философия; в народные массы она проникает в виде проблесков, но когда достигнет зрелости будущее поколение, философы не только не принесут человечеству нечаянного зла, но и установят границы, чтобы оно не совершалось в будущем... все зависит от развития разума". Миланская школа заслужила похвалу Вольтера ("Она делает большие успехи"). Пьетро Верри 10 апреля 1767 г. написал: "Я всегда буду считать Д'Аламбера, Вольтера, Гельвеция, Руссо и Дэвида Юма людьми высшего порядка, память о которых останется в веках".