И. В. Маркова (Киров)
КЛАССИЦИСТИЧЕСКОЕ
И СЕНТИМЕНТАЛИСТСКОЕ В ТРАГЕДИИ
А. МЭРФИ «ГРЕЧЕСКАЯ ДОЧЬ»
Сборник статей по материалам Международной научной конференции, посвященной 125-летию со дня рождения Василия Каменского (17–19 апреля 2009 г.).
Общ. ред. Н. С. Бочкарева, И. А. Пикулева; Перм. ун-т. – Пермь, 2009. – 364 с. – (Мировая литература в контексте культуры).
http://rfp.psu.ru/archive/borderline2009/borderline2009.pdf
Трагедия классицизма не приобрела на английской почве достаточной жанровой определенности [Поляков 2000: 14] и не оставила нетленных шедевров, сравнимых с французскими образцами. Лучшим произведением этого жанра в Англии считается «Катон» (1713) Дж. Аддисона. Во второй половине восемнадцатого столетия линия просветительского классицизма была продолжена, в частности, в творчестве Артура Мэрфи (1727–1805), английского критика и драматурга. Его трагедии («Китайский сирота», «Альзума», «Зенобия» и др.) носили поучительный характер и свидетельствовали о стремлении автора следовать классицистическим канонам, высокий стиль сочетался в них с компактностью композиции.
Самой популярной и, пожалуй, наиболее противоречивой стала одна из последних трагедий Артура Мэрфи «Греческая дочь» («The Grecian Daughter»), написанная в 1770 г. Действие трагедии разворачивается в г. Сиракузы на острове Сицилия в IV в. до н. э. Дионис-младший свергает короля Эвандера, который когда-то покорил народ Диониса-старшего. Фосион, зять Эвандера, отправляется на борьбу с Дионисом и попадает в плен. Юфразия, жена Фосиона и дочь Эвандера, остается рядом с отцом. Когда Дионис пытается погубить старого короля, заточенного в крепости горного ущелья, Юфразия спасает отца, выкармливая его молоком из своей груди.
В финале Юфразия смертельно ранит тирана кинжалом. Тем временем Тимолеон, греческий генерал, с помощью Фосиона одерживает победу над армией Диониса, и Эвандер дарует свою корону дочери, нарекая ее правительницей Сиракуз.
Особого внимания в трагедии заслуживает образ Юфразии, свидетельствующий о переносе внимания с героя на героиню. Подобная расстановка акцентов, обусловленная, в частности, изменением позиции женщины в английском обществе восемнадцатого столетия, была характерна для трагедий того периода [Butt 1979: 171–172]. Юфразия обладает силой воли, благородством, соответствующим героической личности, и представляет достойный пример для подражания. На протяжении пьесы она дважды спасает своего отца от, казалось бы, неминуемой гибели. Величие Юфразии, достойной великих героинь античности, подчеркивается торжественным течением белого стиха в трагедии.
При этом классицистическая критика отметила непоследовательность Мэрфи в изображении этого характера. Юфразия представляется читателю отважной и сильной женщиной, поэтому, по мнению, Дж. Эмери, «драматургу не следовало позволять ей так часто плакать, так как это не соответствует созданному характеру» [Emery 1946: 114]. Многие сцены с Юфразией действительно отличаются сентиментальной модальностью. Так, на вопрос стражника Мелантона о причинах, побудивших героиню остаться в оккупированном городе, она отвечает:
In duty fixed, Here I remained…
While my brave generous Phocion
Fled with my child, and from his mother’s arms
Bore my sweet little one…
Did not I weep? Did I not rave and shriek…? [Murphy
1817: 5].
Чувствительность героини сочетается с дочерней преданностью и самоотверженностью:
Could I desert my father? …the task be mine
Catch his last breath, and close his eyes in peace
[Murphy 1817: 6].
Именно в образе Юфразии заключен традиционный для классицистической трагедии конфликт. Однако ситуация для героини осложняется тем, что ей приходится выбирать между материнским и дочерним долгом. Юфразия понимает, что ее отец больше нуждается в помощи и поддержке, а о сыне в данный момент может лучше позаботиться Фосион.
На фоне происходящих в эпоху Просвещения изменений в эстетических ценностях, когда акцент переносился на эмотивную сторону литературы, становится очевидной определенная зависимость композиции произведений от «эмоционального конфликта» [Butt 1979: 173]. В произведении Мэрфи «чувствительность» героини играет немаловажную роль, неслучайно стражник Филотас назвал ее слезы “the miracle of goodness”. В сентиментальном тоне представлена ключевая сцена трагедии, формально построенная по классицистическому принципу (о происходящем мы узнаем из слов Филотаса):
Wonder-working virtue!
The father fostered at his daughter’s breast!
O, filial piety! – The milk designed
For her own offspring, on the parent’s lip
Allays the parching fever [Murphy 1817: 20].
Видя отчаянные попытки Юфразии спасти отца, стражники были так тронуты дочерней преданностью и любовью, что освободили старика-короля:
Go with your daughter, with that wonderous pattern
Of filial piety to after times [Murphy 1817: 21].
«Греческой дочери», говорят о взаимодействии в трагедии классицистических и романтических элементов. С одной стороны, «готический» лабиринт места заточения Эвандера придает вполне традиционной обстановке экзотический колорит. Мэрфи отступает от правила трех единств и переносит действие из пещеры (‘A wild romantic Scene amidst overhanging Rocks; a Cavern on one Side’) в храм. С другой стороны, классицистические условности (дидактическая цель, композиция из пяти актов с традиционным прологом и эпилогом, высокий стиль и пр.) контролируют «романтические» черты произведения. Об отступлении автора от традиции высокого классицизма говорит и счастливый финал трагедии, свидетельствующий, по мнению Р. Д. Спектора, «о готовности Мэрфи пожертвовать своими эстетическими идеалами ради общественного признания» [Spector 1979: 150].
Исходя из особенностей развязки произведения, многие исследователи творчества Мэрфи склонны определять «Греческую дочь» как мелодраму или трагикомедию [Bevis 1988: 208]. Следует помнить, однако, что в теории Мэрфи был последовательным противником смешанных жанров. На наш взгляд, счастливая развязка может быть связана также с реализацией в трагедии принципа поэтической справедливости, важного звена концепции драмы Мэрфи. Убийство тирана Юфразией в конце пятого акта олицетворяет победу добра над злом и имеет поучительный смысл. Заслуженно нарекая свою дочь правительницей Сиракуз, Эвандер призывает всех следовать ее примеру и добродетели:
… men may hear her unexampled virtue,
And learn to emulate the Grecian Daughter! [Murphy
1817: 56]
В целом, трагедия «Греческая дочь» свидетельствует о компромиссности творческого метода Артура Мэрфи, обусловленной, в частности, гетерогенностью английского Просвещения. Экзотический колорит места действия, исключительное мужество и благородство героини вкупе с ее чувствительностью, демонстрируют, как в строгие контуры классицистической трагедии проникают чуждые классицизму элементы. В целом, произведение Мэрфи носит отпечаток своего времени, эпохи перехода от классицизма к романтизму.
Список литературы
Поляков О. Ю. Развитие теории жанров в литера- турной критике Англии первой трети XVIII в. (га- зетно-журнальная периодика). М: МПГУ, 2000.
by R. Cumberland. In 14 volumes. Vol. 13. London: Cooke’s Edition, 1817.
–1789. L., Longman, 1988. Butt J. The Mid-Eighteenth Century. Oxford: Oxford University Press, 1979.
Emery J. P. Arthur Murphy. An Eminent Dramatist of the Eighteenth Century. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1946.
Spector R. D. Arthur Murphy. Twayne: Twayne Publishers, 1979.