Приглашаем посетить сайт

Алташина В. Д. Диалог и диалогизм в романах Кребийона

Алташина В. Д. (РГПУ им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург)

Диалог и диалогизм в романах Кребийона

Февраль 2008 ИМЛИ им. А. М. Горького РАН

http://www.imli.ru/nauka/conference/2008/krebiyon.php

1. Искусство светской беседы становится основным критерием savoir vivre во Франции ХVП-ХVШ вв. Когда Кант в конце ХVШ столетия пытается определить специфику французской нации, то первое слово, которое слетает с его пера – «разговор»1. Эту же черту французов подмечает Юм, считая, что именно они смогли довести до совершенства «самое востребованное и самое приятное искусство –искусство беседы»2.

2. Стиль жизни находит отражение и в литературе: жанры «беседы» (еntretiens), речи (discours), письмá или диалога привлекают не только светское общество, но и писателей, которые видят в этих формах большие возможности. Особенно чувствителен к новым веяниям оказался Кребийон, который в своем творчестве максимально использовал образчики светского этикета: у него есть и эпистолярные романы, и истории и сказки, и романы-диалоги (форма, ставшая чрезвычайно популярной в ХVШ в.).

– это то, что их объединяет, и в речевом акте говорящий должен передать собеседнику «картину мира» так, чтобы слушающий мог ее распознать. В процессе речевой деятельности в определенном коллективе находят отражение многие исторически сформировавшиеся особенности данного общества. Для Бахтина диалогизм есть конкретно-психологическое воплощение «совокупности всех общественных отношений» в механизмах сознания. В романах-диалогах Кребийона «Ночь и момент, или Утра Цитеры» (1755) и «Случай у камина. Моральный диалог» (1763) отразились наиболее характерные идеи эпохи, с которыми автор вступает в полемическую дискуссию, в иронический диалог. Герои рассуждают о чувственности и чувствительности, стремятся избавиться от предрассудков, сравнивают тело человека с машиной, пытаются расширить свои знания путем опыта.

4. Собеседники принадлежат к светскому обществу и должны соблюдать его законы, неукоснительно следуя всему кодексу savoir-vivre libertin, который полно и ярко представлен в романах писателя: непринужденность поведения, будуар, полумрак, кресло или кровать, неспешность (вечер или ночь занимают все пространство романа); либертинаж по-мужски или по-женски (мы цитируем названия глав книги М. Делона « Le savoir-vivre libertin ». P., 2000). Персонажи Кребийона следуют своим естественным наклонностям, не нарушая при этом правил приличия, принятых в свете, которые требуют, чтобы молодой либертен шел от победы к победе и никогда не оставался не у дел.

5. Избрав диалогическую форму построения романов, автор как бы хочет устраниться; выведя на сцену своих героев, он на первый взгляд стремится к абсолютно объективному изображению. Однако, с одной стороны, автор распределяет дискурс между персонажами, а с другой, он иронически вторгается в ход повествования, обнажая его условность и разрушая внешнее стремление к правдоподобию.

6. Замечания рассказчика, который настойчиво и все более беззастенчиво вмешивается в диалог, проясняют ситуацию, проясняют игру жестов и взглядов; помогают разгадать тот код, который используют герои. Комментарии автора помогают раскрыть основную цель диалога – воздействовать на позицию и поведение партнера при помощи определенной коммуникативной стратегии – и подчеркивают косвенный смысл коммуникативного акта: герои говорят одно, а поступают совсем по-другому.

7. Повествователь в романах-диалогах – сочетание, на первый взгляд, абсурдное; между тем именно ему принадлежит главная роль, хотя он и не выполняет свою основную и наиболее традиционную функцию – «рассказывания» истории. Зато он выполняет остальные четыре (по классификации Ж. Женетта)3«постановщиком», производит отбор материала; во-вторых, творит коммуникативный акт, двумя участниками которого являются рассказчик и адресат повествования (обращения к читателю постоянно звучат на страницах романов); в-третьих, выражает свое отношение к происходящему, причем его вмешательство нередко играет дидактическую роль.

8. Диалогические отношения возникают только тогда, когда один персонаж воспринимает целостный образ другого в качестве желательного партнера взаимодействия. Диалог требует некоей внутренней общности партнеров, однако, отнюдь не отсутствия борьбы, скорее, наоборот – при полном согласии сторон диалог сходит на нет. У Кребийона каждый из собеседников ведет свою игру, причем правила игры по очереди задают мужчина и женщина: так, в романе «Ночь и момент» главная партия принадлежит Клитандру, в романе «Случай у камина» – Сели. Оба добиваются поставленной цели при помощи искусно выстроенного диалога, в ходе которого каждый стремится не только понять психологию своего собеседника, но и сделать так, чтобы тот открыл в себе чувства, о которых ранее не подозревал, и заставить его проявить эти чувства.

9. Говоря о диалогизме, М. М. Бахтин выделяет такие категории, как «я-для-себя» и «другой-для меня»4, которые можно дополнить соответственно категориями «другой-для-себя» и «я-для-другого». При этом «я-для-себя» совсем не совпадает с «я-для-другого»: это противопоставление видимости и сути в романах-диалогах становится очевидным благодаря авторским комментариям, которые вскрывают истинные чувства, акцентируют внимание на притворстве и умелой игре собеседников.

10. То же несовпадение «я-для-себя» и «я-для-другого» мы видим внутри развернутых историй Клитандра, который раскрывает свои мысли и тайные мотивы поступков. Он фиксирует нюансы голоса и жестов своих партнерш, скрытые пружины поведения которых он пытается понять. В этих рассказах оба персонажа раскрываются с двух сторон: Клитандр описывает как видимость, так и сущность; перед нами, так сказать, не два героя, но целых четыре – личность каждого распадается на реальную и имиджевую «персоны».

можно отметить четкое распределение ролей: если в романе «Ночь и момент» все рассказы принадлежат Клитандру – ему отведена главная роль, то в романе «Случай у камина» эту роль играет Сели.

12. Можно отметить целый ряд перекличек между двумя романами-диалогами в ситуациях, рассуждениях, персонажах. Есть в обоих романах отсылки и к самому известному творению автора – «Заблуждениям сердца и ума». Так возникает диалог между романами писателя, диалог между героями и ситуациями.

13. Диалог является не только способом построения романа, он используется на самых разных уровнях: это диалог (часто иронический) с характерными представлениями и идеями эпохи; диалог, отражающий определенную картину мира, для создания которой собеседники непременно должны пользоваться определенным кодом, свидетельствующим об их общности, однако само возникновение коммуникативного акта возможно лишь при наличии различий между ними. Диалогизм проявляется и в словах одного персонажа, который предлагает множественные трактовки, взвешивает разные мнения, колеблется в выборе точки зрения. Постоянный диалог с читателем ведет и сам автор, вмешательства которого составляют оригинальность и ценность произведений. Наконец, имеет место и диалог с чужим словом, будь то эпиграфы, скрытые или явные цитаты из других авторов (Ларошфуко, Расин, Овидий и др.), или же отсылки к собственным произведениям, что, несмотря на характерное для автора однообразие тематики, придает его творчеству многогранность и углубляет психологизм.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Цит. по: Dictionnaire européen des Lumières. P., 2007. P. 300.

’âge de la conversation. P., 2002. P. 349.

3 Genette G. Figures III. P., 1972. P. 261-265.

4 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. C. 333, 335.