Грете Ионкис (Кёльн)
ОТ БАРОККО – К КЛАССИЦИЗМУ
Partner-Nord №38 03/2006
http://www.nord-inform.de/modules.php?name=News&file=article&sid=231
Немецкая литература, отразившая в ХVII веке глубокие потрясения, связанные с опустошительной Тридцатилетней войной, в новом столетии оказалась перед лицом необходимости борьбы за национальное объединение страны и идеологической подготовки буржуазных отношений.
ХVIII век – это пора революционных бурь. Для всех народов Западной Европы ликвидация феодализма была главнейшей задачей. Германия, однако, вступила в новое столетие отсталой и раздробленной.
Что стоит за термином «Просвещение»?
Литература ХVIII столетия была по преимуществу просветительской. Термин «Просвещение» имеет двойное значение. В широком смысле он означает просвещение народа, приобщение его к культуре. В 1770 году лишь 15 % немцев было грамотным, а в 1800 году число грамотных достигло 25 %. Тираж книг в 1000 экземпляров считался вполне нормальным. Массы явно нуждались в просвещении.
Но этот термин имеет и историческое значение, он обозначает широкое интеллектуальное движение, развернувшееся в Европе и имевшее своей целью ликвидацию феодализма, борьбу с его идеологией. Просветители ХVIII века прославляли силу человеческого разума. Всё, что не отвечало принципу разумности, что не содействовало благосостоянию народа, осуждалось ими на уничтожение. Они верили в то, что идеи могут изменить мир, отсюда их надежды на «просвещённую монархию». Просветители были историческими оптимистами, свято верившими в общественный прогресс.
Предшественники немецких просветителей в Европе
Цитаделью Просвещения была Франция, а его родиной, родиной просветительского реализма оказалась Англия, где уже в начале ХVIII века были созданы такие известные нам с детства книги, как «Робинзон Крузо» Дефо и «Приключения Гулливера» Свифта. Именно потому, что книги эти пришли к нам в детстве, мы не задумывались над их философской основой. Тем не менее и Робинзон, и Гулливер – это герои писателей-просветителей. Англия оказалась и родиной сентиментализма: на ее земле творили Ричардсон и Стерн. Именно Стерн написал «Сентиментальное путешествие» и дал название литературному направлению. В России конца ХVIII века зачитывались романами сентименталиста Ричардсона, и, возможно, вы помните, что пушкинская Татьяна хорошо его знала:
Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Она влюблялася в обманы
И Ричардсона и Руссо.
Вот и названы литературные кумиры того времени. Не одно поколение читателей и особенно читательниц в России и Европе выросло на Ричардсоне и Руссо.
Когда ХVIII столетие называют веком философов, кого вспоминают прежде всего? Конечно, Вольтера, французских энциклопедистов и, разумеется, Руссо. Но и в Германии философская мысль взлетела очень высоко, если помнить, что Кант и Фихте и отчасти Гегель принадлежат этому столетию. Разговор о немецкой классической философии у нас впереди. А пока представим зачинателей Просвещения в Германии, имена которых ныне принадлежат истории.
Иоганн Кристоф Готшед
Готшед (1700 - 1766) – первый после Опица создатель немецкой поэтики. «Опыт критической теории поэзии для немцев» (1730), «Материалы для критической истории немецкого языка, поэзии и красноречия» в 8-ми томах (1732-44), «Основоположения немецкого стиля» (1748), «Искусство стихосложения» (1751) – главные его сочинения.
Сын проповедника, он с 14 лет обучался теологии, философии и эстетике в Кёнигсбергском университете. Уже будучи магистром, он из-за своего роста и атлетического сложения привлёк внимание вербовщиков прусского короля и вынужден был бежать от солдатчины в Лейпциг. Здесь он давал частные уроки, а после защиты диссертации получил место в университете.
В течение 20 лет Готшед издаёт критические журналы, значительная часть историко-литературных статей в них написана им самим. Он занимался и переводами. Переведённые им пьесы Расина и Корнеля, Мольера и Вольтера, Гольдони и Метастазио вошли в шеститомный сборник «Немецкая сцена, устроенная по правилам древних греков и римлян» (1741-45). Его деятельность положительно сказалась на развитии немецкого театра. Среди благотворных последствий – создание в Гамбурге национального театра, а в Вене (после аудиенции у Марии-Терезии) – немецкой театральной академии.
Будучи противником стиля барокко, Готшед выступал за ясность, чистоту, простоту и естественность языка и стиля. Мысль и логика, правдоподобие и простота – вот украшение искусства; воспитание гражданственности – вот его цель. Эти принципы его эстетики сочувственно приняли идущие вослед Лессинг, Гердер, Гёте. Но чего они не захотели и не смогли принять - это полной зависимости Готшеда от французского классицизма, иначе говоря, эпигонства в его собственном творчестве.
В трагедии «Умирающий Катон» (1732), моделью для которой послужили пьесы английского и французского драматургов, Готшед прославил гражданскую доблесть римского республиканца, не пожелавшего пережить республику и покончившего самоубийством после захвата власти Юлием Цезарем. Первая немецкая пьеса пользовалась успехом у зрителей, пока на сцене не появились пьесы Лессинга. Именно Лессинг стал отцом немецкого Просвещения. Он критиковал Готшеда-драматурга за пафосность и ходульность. Это он приложил руку к злой шутке, что, если бы Катон воскрес и прочитал трагедию Готшеда, он вторично бы покончил с собой.
Фридрих Готлиб Клопшток
Клопшток (1724 – 1803) отверг ориентацию Готшеда на французский классицизм и призвал «поклоняться родному дубу». Его детство прошло в сельской местности, отсюда его тонкое чувство природы, проявившееся в юношеских идиллиях, которые вполне могли соперничать с «Идиллиями» (1756) Геснера, так восхищавшего русских сентименталистов.
Серьезно и основательно воспитанный, юный Клопшток полюбил античную литературу и почитал классическую Грецию как колыбель прекрасного. Старший сын глубоко религиозного бюргера, он считал, что немецкой душе ближе дух Библии и Евангелия, который поэт воспринял преломлённым через творчество обожаемого им английского поэта Мильтона. Ориентируясь на его поэму «Потерянный рай», Клопшток в 1748 году опубликовал первые десять песен «Мессии». Он трудился над этой эпической поэмой всю жизнь. Огромное произведение из 20 000 стихов, написанное греческим гекзаметром (стихотворный размер «Илиады» и «Одиссеи»), рассказывает о деяниях Иисуса, его муках на кресте и вознесении.
В поэме действуют Бог – Отец, верховный Судия, ангелы и сатана Аббадонна со своей свитой. Величие темы возвысило поэта. Правда, мощи «Потерянного рая» поэма была лишена, её называли «сентиментальной Библией ХVIII столетия». За поэмой последовали оды и драмы на библейские сюжеты: «Смерть Адама» (1757), «Соломон» (1764), «Давид» (1772). Клопштока почитали все, но читали немногие. Шиллер порицал его за отвлеченную рассудительность, а Гёте – за мистицизм.
Однако Клопштоку удалось реформировать поэтический язык, сделать его более гибким. В его эпических и особенно лирических стихах несомненно была двигательная сила, а в ранних вещах проявилась врождённая душевная нежность, отчего они так мощно и воздействовали на людей.
«Нибелунги» и песни средневековых миннезингеров. Клопшток написал трилогию о легендарном вожде херусков Германе-Арминии, который одержал победу над римлянами («Битва в Тевтобургском лесу», «Арминий и князья», «Смерть Арминия»). Немцы в ней выглядели могучими и великолепными. «Поистине эта картина была способна пробудить самосознание нации», - писал Гёте не без иронии. Драмы, однако, оказались не сценичными, но хоры бардов были великолепны, их положил на музыку Глюк («Бардита»).
В годы французской революции Клопшток сочинил зажигательные оды в её честь. Конвент даровал ему звание гражданина Французской республики, но якобинский террор напугал немецкого поэта, и он умолк.
Гёте полагал, что у Клопштока не было ни предрасположения, ни способностей для восприятия и художественного воссоздания чувственного мира, а следовательно, он был лишён существеннейших качеств поэта вообще. Тем не менее 1748 год, отмеченный появлением первых песен «Мессии», стал для литературы Германии столь же эпохальным, как 1848 год для ее политической истории. Последние годы своей жизни Клопшток прожил в Гамбурге, где в его честь названы площадь, улица и даже терраса, где любил отдыхать писатель.
Кристоф Мартин Виланд
Виланд (1733 - 1813) родился в семье протестантского священника и получил прекрасное образование: юный шваб изучал право и гуманитарные науки в высшей школе Тюбингена. Друг его отца Бодмер ввёл его в круг поэтов и учёных, склонных к пиетизму. Пиетисты - секта в рамках протестантизма. Гёте находил этих людей «естественными и наивными». Первые сочинения Виланда отличаются религиозной поучительностью и ветхозаветной символикой: «Двенадцать моральных писем в стихах», «Испытания Авраама», «Письма усопших к оставленным друзьям».
с древнегреческого и латинского, особенно из Аристофана и Лукиана, подвели его к изданию «Комических рассказов», фривольных и изящных любовных историй из жизни античных богов.
Роман «История Агатона» (1766) автор назвал философским, он положил начало новому жанру – немецкому роману воспитания (Bildungsroman), вершиной которого впоследствии станет книга Гёте о Вильгельме Мейстере. Прекрасный душой и телом, воодушевлённый платоновскими идеалами, вступает Агатон в большой мир. В Афинах встречает юноша софиста Гиппия, устами которого автор излагает основные положения французского материализма, которым он явно отдаёт предпочтение перед христианским спиритуализмом. Сиракузский тиран назначает его министром при своём дворе. Наконец, Агатону удаётся в сопровождении гетеры Данаи добраться до Тарента на юге Италии, где он обретает гармонию и душевный покой. В письме к другу Виланд признался, что в образе Агатона он изобразил самого себя и сделал его под конец таким счастливым, каким ему самому хотелось быть.
В 1772 году Виланд был приглашён в Веймар, где ему было доверено литературное воспитание наследного принца Карла Августа. Однажды принц, которому предстояло вступить в права наследования по достижении четырнадцати лет, поинтересовался у воспитателя, почему же в таком случае жениться он может лишь в возрасте двадцати лет. Виланд со смехом ответил: «Страной легче управлять, нежели женщиной». Несомненно, к этому выводу привёл его личный опыт. Жена Виланда, родившая ему четырнадцать детей, сочинений мужа не читала.
«Немецкий Меркурий», первое в Германии издание такого рода. У Гёте были все основания сказать, что вся верхняя Германия обязана Виланду чувством стиля, а южная (особенно Вена) - своей поэтической культурой.
В Веймаре написана им «История абдеритов» - юмористически-сатирический роман о жителях греческого городка, в котором легко просматриваются черты глухой немецкой провинции. Интерес к Шекспиру обернулся для Виланда большой удачей. Мало того что в комедии «Сон в летнюю ночь» он нашёл образ царя эльфов Оберона, он заразился вольным духом и обаянием Шекспира. Наивысшим достижением Виланда и стал «Оберон» (1780). Началось всё с того, что под влиянием молодого Гёте, который в 1775 году прибыл в Веймар, Виланд написал несколько поэтических рассказов, из которых выросла шутливая в стиле рококо поэтическая эпопея, грациозная, чувственная и остроумная. На мотивы «Оберона» Вебер сочинил одноименную оперу (1826).
«Буря и натиск»), они вслед за Лессингом вывели немецкую поэзию из провинциального захолустья на широкие просторы мировой культуры.