Грете Ионкис
ИСТОРИЧЕСКИЕ ДРАМЫ ШИЛЛЕРА
Partner-Nord №44 10/2006
http://www.nord-inform.de/modules.php?name=News&file=article&sid=388
Люди замечают историю, когда она начинает затоплять их подвалы. В век Просвещения интерес к истории был очень велик, особенно в Германии. Оно и понятно: здесь еще не забылась Тридцатилетняя война, кровавые волны которой унесли треть населения (а в некоторых землях и того больше) и оставили без крова еще одну треть.
«Шиллер как историк»
– так назвал свою книгу Голо Манн, сын великого Томаса Манна. Однако – слово самому поэту: «С каждым днем мне все дороже становится история, – пишет он другу весной 1786 года. – На этой неделе я читал книгу по истории Тридцатилетней войны, и голова моя все еще не остыла от этого чтения. Подумать только, что эпоха величайших национальных бедствий была одновременно блистательнейшей эпохой человеческой силы! Сколько великих людей породил этот мрак!»
В 1787-88 годах Шиллер, работая иногда по 12 часов в сутки, создал труд «История отпадения Нидерландов». В мае 1789 года, при активной поддержке Гёте, Шиллер получил место профессора истории в Йенском университете. Он почти в панике: полон сомнений в своей подготовленности. Гёте успокоил: docento discitur (обучая, учатся).
Странно, что историк по влечению, Шиллер держался в отдалении от великих событий и личностей своего времени. Ведь в конце 1789 года разразилась Великая французская революция, а в 1792 году французское Национальное собрание присвоило Шиллеру звание почетного гражданина Франции. Но великого шваба влекла история Германии. В мае 1790 года он приступил к работе над «Историей Тридцатилетней войны», которую писал много лет. Изучение огромного исторического материала пробудило у Шиллера дремлющую жажду художественного творчества.
Трилогия о Валленштейне (1791-1799)
Фигура Валленштейна приковала внимание Шиллера, когда он углубился в изучение истории Тридцатилетней войны. Это был дворянин, заслуженный офицер, с юности служивший императорскому дому. «В нем нет никакого благородства, ни в одном житейском поступке он не проявляет величия, в нем мало достоинства, – писал Шиллер Вильгельму фон Гумбольдту, – И все же я надеюсь, следуя по чисто реалистическому пути, создать характер драматически сильный...» Образ Валленштейна ему удался. Не случайно Томас Манн в своей юбилейной статье писал, что «исполинская тень его овеяна фаустовским демонизмом».
Валленштейн Шиллера неотделим от смутного времени. Шестнадцатый год идет война, армии, словно волны, перекатываются с одного конца империи на другой. Первая часть трилогии «Лагерь Валленштейна», которую автор считал прологом, изображает армию. Это была чертовски трудная задача – вывести на сцену пеструю солдатскую массу, представителей разных родов войск и вместе с ними маркитанток и капелланов. Валленштейна ещё нет, но имя его у всех на устах:
Кто столь влиятелен, столь силен,
Столь ясным разумом наделен,
Чтобы лоскутные наши дружины
Призвать, собрать и сплотить воедино?
Во второй части, «Пикколомини», завязывается узел большой политической интриги. Австрийский император Фердинанд II, опасаясь растущего влияния своего полководца, вовлекает в заговор против него старого генерала Октавио Пикколомини. Приближенные Валленштейна – графы Терцки и Илло – собирают подписи под присягой верности ему, а не императору.
Честолюбивые планы Валленштейна приводят его на грань измены. Он ведет сложную игру со шведами, причем Терцки подталкивает его к союзу с ними, даже если во имя мира придется уступить часть немецких земель. Валленштейн не приемлет такого исхода:
Пусть прочь уйдут!.. Никто сказать не смей,
Что продал я Германию пришельцам...
О мире мечтают многие, в их числе молодой Макс Пикколомини, который бескорыстно предан Валленштейну. Во имя близкого мира он готов видеть своего кумира вершителем судеб страны. Но он не может допустить мысли о сговоре Валленштейна со шведами. Макс – идеальный герой, выразитель авторских идей. С Максом связано все светлое, что жило в самом Валленштейне, не зря он называл его своей звездой. Но напрасно он пытается убедить Макса принять его, Валленштейново, понимание долга. Макс погибает, предприняв со своим полком безуспешную атаку на позиции шведов. «Прекрасное, вот твой удел суровый!» – подводит итог его жизни дочь Валленштейна, нежно и самоотверженно любившая Макса.
Содержание третьей части заключено в ее названии – «Смерть Валленштейна». Полководец погибает, но не на поле сражения в бою, а от руки своего же офицера, которому стало известно о тайных переговорах Валленштейна с неприятелем.
По широте исторического фона, по богатству и многообразию характеров это одна из самых «шекспировских» драм Шиллера. Трагедию своего героя Шиллер оценивает уже не как историк, а как мыслитель, оперируя этическими категориями. Чудо состояло в том, что обе точки зрения – «Так нужно мне, чтобы получилась трагедия!» и «Так это, вероятно, было на самом деле» – полностью совместились.
Только тот, кто сам мучительно бился над строкой, способен понять, каких усилий стоило Шиллеру совладать со «строптивым» материалом. Томас Манн к столетию со дня смерти поэта написал для журнала «Симплициссимус» в 1905 году небольшой этюд «В трудный час», где показал драматурга, уже было отчаявшегося воплотить свой грандиозный замысел: «Он встал от письменного стола, от небольшого шаткого секретера, – встал с выражением отчаяния на лице и, понурив голову, побрел в противоположный угол комнаты, к печи, длинной и стройной, будто колонна. Он приложил ладони к кафелю, но печь почти совсем остыла, ведь было уже далеко за полночь, и тогда он, не вкусив даже этой ничтожной малости, столь нужной ему, прислонился к печи спиной, но тут же, закашлявшись, запахнул полы халата, из отворотов которого выглядывали застиранные кружева жабо; тяжело задышал, засопел носом – насморк у него, можно сказать, не проходил». Да, наделенный пламенным духом, Шиллер был слаб здоровьем. В пору создания своих поздних драм он жил бок о бок со смертью.
Успех давался дорогой ценой, но Шиллер познал его сполна. Три части трилогии одна за другой были поставлены на сцене Веймарского придворного театра, затем – в Берлине. «Валленштейн» озарил его имя новым блеском славы.
От «Марии Стюарт» (1800) – к «Орлеанской деве» (1801)
«Склонность и неудержимое желание влекут меня к вымышленному, не историческому, а чисто человеческому, исполненному страстей сюжету», – признался Шиллер Гёте по завершении «Валленштейна». Но искомый сюжет был найден опять же на перекрестках истории, только на сей раз чужой.
– дуэль низложенной королевы Шотландии Марии Стюарт и королевы Англии Елизаветы, в основе их поединка – противостояние католицизма и англиканской церкви. Шиллер сделал героинь моложе на 20 лет, лишь в этом отступив от исторической правды.
Действие начинается с момента, когда Марии уже вынесен смертный приговор. С первой сцены они поставлены в неравные условия: Елизавета – на вершине власти, Мария – в тюрьме. Парадокс, однако, в том, что узница – само воплощение жизни, бурных страстей и свободолюбия, а всесильная Елизавета – пленница государственных интересов, закована в броню условностей, и это превращает ей в фигуру трагическую. Интересы государства Елизавете дороже и личного счастья, и велений совести. Мария обречена.
Впервые я увидела спектакль во МХАТе студенткой, и до сих пор передо мною стоят блистательные соперницы – Степанова-Елизавета и Тарасова-Мария. В прошлом году я смотрела «Марию Стюарт» в «Современнике». Отличный спектакль, но он не перекрыл впечатления 50-летней давности.
В ином ключе создана романтическая трагедия «Орлеанская дева». Шиллер не располагал тем обширным документальным материалом о процессах над Жанной д'Арк, который ныне известен, ведь он был найден много позже. Приходится удивляться, как силой интуиции он приблизил образ своей Иоанны к историческому его прототипу. Образ воплощён в соответствии с исторической правдой: деревенское детство в Домреми, призвание, внушенное «голосами», ее путь к дофину, победа под Орлеаном, ратные подвиги, коронация Карла VII в Реймсе, ее пленение англичанами... Иоанна у Шиллера фанатически убеждена в своей особой миссии как посланницы Бога.
Все основные события развертываются в пьесе как цепь чудес. Удивительно, как сказочное поэтическое начало совмещается с реальностью. Шиллер использует эффектный прием, показав, что изгнание Жанны, которое провоцирует ее отец, обвинивший дочь в колдовстве, происходит тогда, когда главная цель достигнута, а именно – после коронации. Отбросив историческое свидетельство о гибели Жанны на костре, Шиллер заставляет её бежать из английского плена и погибнуть на поле боя.
«Орлеанская девственница» (1755), которая пользовалась в ту пору широкой популярностью. Трагедия Шиллера вызвала исключительный интерес во Франции, ибо способствовала прояснению образа национальной героини в сознании французов: на место Девственницы заступила Дева. Жанну д’Арк впоследствии канонизировали, но Шиллер это сделал много раньше.
Последняя драма «Вильгельм Телль» (1804)
О том, как протекала работа над нею, рассказал Гёте: Шиллер поставил перед собой задачу написать «Телля». Он начал с того, что оклеил все стены своей комнаты картами Швейцарии – сколько сумел их раздобыть. Затем он принялся читать путевые записи, пока самым точным образом не представил себе каждую тропку в местах, где вспыхнуло швейцарское восстание. Одновременно он изучал историю Швейцарии. Собрав весь материал, он сел за работу и буквально не поднимался с места, пока не завершил «Телля». Когда же его одолевала усталость, он клал голову на скрещённые руки и засыпал. Проснувшись, он просил принести, нет, не шампанское, как ошибочно рассказывали о нем, а черный кофе, чтобы поддержать в себе бодрость. Так за полтора месяца он окончил «Телля», и вот почему эта драма – вся будто из одного куска».
Основой сюжета послужила полулегендарная история восстания швейцарских пастухов против австрийского владычества в начале ХIV века. Однако Шиллер вышел за рамки локального конфликта и придал изображению более широкий смысл. Известный эпиграф к его юношеской пьесе «Разбойники» – «На тиранов!» мог бы предварить и «Вильгельма Телля». Священной местью горит сердце Телля:
Нет, есть предел насилию тиранов!
И бремя нестерпимо...
Если все испробованы средства,
Тогда разящий остается меч.
общества, они ведут борьбу за освобождение от чужеземного ига. В ХIХ веке национально-освободительные движения потрясут Европу. Шиллер и здесь предвосхитил события, не зря Белинский назвал его «благородным адвокатом человечества». Хаим Нахман Бялик перевел «Вильгельма Телля» на иврит, ему был близок порыв Шиллера к героическому и его сочувствие малому народу.
«История Московии» и наброски двух действий пьесы – свидетельство последних усилий Шиллера.
Еще в 80-х годах он признался: «Я пишу как гражданин мира, который не служит ни одному князю. Рано я потерял свое отечество, чтобы сменить его на широкий мир...» Его неудержимо влекла мировая история, до последнего дыхания он был верен Клио. Бессмертная возлюбленная приобщила его к вечности.