Грете Ионкис: НОВАЛИС И ЕГО ГОЛУБОЙ ЦВЕТОК
Partner-Nord №47 1/2007 - Грете Ионкис (Кёльн)
http://www.nord-inform.de/modules.php?name=News&file=article&sid=471
Голубой цветок, предмет восторгов и долгих поисков Генриха фон Офтердингена, стал символом немецкого романтизма, а автор романа – легендой и знаковой фигурой этого движения. В кружке романтиков-иенцев Новалис был поэтом № 1.
Судьба поэта как парадигма романтического мироощущения
В реальной жизни это был человек с бюргерским именем Фридрих фон Гарденберг, но в искусстве он принял звонкое имя Новалис (Novalis - пашня, новь – лат.). Противопоставление жизни и искусства, лежащее в основе романтизма, заложено и в его судьбе. День его рождения, 2 мая 1772 года, был отмечен солнечным затмением. Кое-кто из его приверженцев усмотрел в этом знак.
Но поначалу жизнь в тихом Обервидерштедте текла буднично и спокойно. Отец принадлежал к старому дворянскому роду из Нижней Саксонии, обожаемая Генрихом мать тоже происходила из обедневшей дворянской семьи. Новалис был старшим из одиннадцати детей. Семья жила в бедности и строгости. Отец был членом протестантской секты гернгутеров. «Он призывал нас выказывать усердие, довольствоваться малым и выражал радость, если мы следовали своему сердцу, не обращая внимания на мнение света». Отец не одобрял склонность сына к поэзии.
В 1790 году Генрих поступил на юридический факультет Йенского университета, через год – он уже в Лейпциге, его студенческие годы закончились в Виттенберге в 1794 году. Молодой правовед Гарденберг возвратился в родительский дом в Вайсенфельсе и поступил на государственную службу. Характерно признание той поры: «Семья мне ещё ближе, чем государство. Правда, я должен стать деятельным гражданином, чтобы создать семью. Но для меня последнее является более близкой целью, нежели первое». Вскорости он обручился с четырнадцатилетней Софией фон Кюн. На службе оценили его аккуратность, серьёзность, исполнительность.
– с Фридрихом Шлегелем. Шиллер как личность стал для Гарденберга образцом. В Шлегеле он обрёл друга и «главного жреца энтузиазма». Ровесник Генриха, Шлегель заразил его романтическими идеями, возбудил интерес к философии. Он же первым почувствовал раздвоенность натуры Генриха и воспринял её как признак подлинно романтического поэта.
Генрих фон Гарденберг проживал как бы две жизни: поэт-пророк, мечтатель-мистик поступил в Горную академию во Фрайберге, изучал физику, химию, математику, горное дело (его отец ведал соляными копями в их регионе, и он, похоже, готовился продолжить его дело для обеспечения будущей семьи). Из причудливого переплетения этих двух жизней и рождается его поэзия.
«Гимны к Ночи»
Новалис прожил короткую жизнь. Ему было около двадцати пяти, когда внезапно умерла его невеста, прелестное создание, пятнадцатилетняя Софья. В ней он, несомненно, любил поэзию младенчества. Детскость в глазах романтика обладает особым очарованием. Это не синдром Лолиты, нет, это культ ребёнка, непосредственного, наивного, чистого душой, способного удивляться, верить в чудо, фантазировать. Не случайно художник Отто Рунге не устаёт рисовать детей.
У могилы Софьи Новалиса посетила мысль уйти вослед за нею, явить человечеству пример верности до смерти. Однако как христианин он отверг самоубийство. Смерть Софьи Генрих превратил в тему романтического переживания, которое было тем сильнее, что скоротечная чахотка через месяц унесла и его младшего брата Эразма. Генрих отдался во власть меланхолии, что неудивительно: коварная болезнь подбиралась к нему самому. В марте 1801 года его не стало.
«О, вы не знаете, кого мы в нём потеряли!» Советника не интересовали ни поэзия, ни философия, он печалился об утрате, понесенной саксонскими солеварнями. И это лишнее свидетельство того, что поэт Новалис, головой касаясь звезд, ходил по земле.
Стихи и прозаические фрагменты, созданные после смерти Софьи и Эразма, образовали «Гимны к Ночи», они были изданы при жизни поэта в 1800 году, под ними стояла подпись – Новалис. В них он вдохновенно славил блаженство смерти, уверял, что ночь светлее дня. Во многом это была дань модной кладбищенской поэзии сентименталистов. Романтическая «мировая скорбь», столь ярко проявившаяся у Байрона, Новалису совсем не была свойственна. «Он очень жизнерадостен, очень мягок», – писал о друге Шлегель. Неудивительно, что славу Новалиса составили не «Гимны к Ночи», а гимны во славу Жизни и Поэзии, которые он создал за несколько отпущенных ему лет.
Поэтические утопии
Пройдя через увлечение философией Канта и Фихте, Новалис открыл для себя сочинения мистика начала ХVII века Якоба Бёме, крестьянина по рождению, сапожника по профессии, которого Гегель назвал первым немецким философом. Гегель верно заметил, что высокий дух Бёме обитал в кряжистом дубе чувственности. Возвышенное и земное – две ипостаси Бёме, и обе дороги Новалису. Ему по душе пантеизм и самобытная натурфилософия мудреца из Гёрлица. Фридрих Шлегель так охарактеризовал учение Бёме: его форма религиозная, содержание философское, дух поэтический. Этот синтез, в глазах Новалиса, был величайшим достоинством. Он охотно погружался в особую атмосферу сочинений Бёме. «Утренняя заря в восхождении», позже названная «Авророй», – любимая его книга.
«Духовные песни», созданные Новалисом в 1799 году, за два года до смерти, посвященные Христу, Богоматери, религиозной вере, мистическим восторгам от созерцания природы, в которой он ощущает Божественное присутствие, любовному экстазу, исполнены глубокого религиозного чувства любви к Спасителю, благодарности и смирения. Так верили в начале ХVIII века пиетисты и гернгутеры.
Якоб Бёме завещает отроку свои прозрения:
Явил мне таинства рассвета
Тот, кто вселенную творит;
Передо мною был открыт.
Таинственный завет храня,
Я умер бедный и безвестный:
Господь к себе призвал меня
Будь верен Книге! Бог с тобою!
Омытый глубью голубою,
Прославишь прах забытый мой.
Тысячелетнюю державу,
Как Якоб Бёме, возвести,.
С ним снова встретишься в пути.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . (Пер. В. Микушевича)
Новалис объявил Бёме своим духовным отцом. В средние века идеологи народных движений проповедовали приход Тысячелетнего царства справедливости. В эпоху Крестьянской войны в Германии проповедь эта была очень сильна. Лютер осудил идею справедливого царства на земле как еретическую, а Якоб Бёме ее поддержал. Новалис укрепился в вере в Тысячелетнюю державу через Бёме, который, веруя в Древний и Новый Заветы, предсказывал появление Новейшего Завета. А приобщился к этой идее он еще в детстве через отца своего, барона фон Гарденберга, который, как все гернгутеры, веровал в наступление земного рая после Второго пришествия и исступлённо ждал этого часа.
Свое понимание учения Христа как проповеди Любви, Братства и Согласия Новалис изложил в трактате „Христианство и Европа“. Главную миссию свою он понимал как миссию Провозвестника.
«Генрих фон Офтердинген»
Художественное наследие Новалиса не очень велико, но разнообразно по жанрам. В рамках одного произведения сочетается поэзия и проза, роман и сказка. Большие вещи – философская повесть «Ученики в Саисе» и роман «Генрих фон Офтердинген» – остались незавершенными.
Внешняя форма повести – беседа учеников и учителя в Саисе, где находился легендарный храм Изиды. Согласно преданию, статуя богини была покрыта покрывалом, снять которое не дано было смертному. Статуя олицетворяет загадку мироздания.
Предмет повести – спор о соотношении природы и культуры, о возможностях науки в познании природы и мира. В ней есть вставная история о Гиацинте и Розенблют. Прекрасные юные создания, они жили в деревушке по соседству и любили друг друга, но вдруг, после встречи с загадочным чужеземцем, Гиацинта обуяла философская тоска, и он отправился на поиски Матери всех вещей. Это образ-символ, олицетворяющий смысл жизни, мудрость, идеал.
Утомленный долгими и бесплодными поисками, он уснул на лугу возле ручья, и ему привиделся сон. Он попал в прекрасный дворец, вокруг которого цвели незнакомые деревья, звучала чарующая музыка, разливалось небесно-голубое сияние. К нему приблизилась девушка, под тончайшим покрывалом скрывалась прекрасная Розенблютхен. Такова мировая разгадка. Ответ надо искать в самом близком. Гиацинт отправился в долгое странствие, а ответ находился рядом. Сама Розенблют, их любовь и есть мировая тайна. Эту же мысль варьирует и двустишие Новалиса: Всё же один приоткрыл покрывало богини Саиса. / Что ж он увидел под ним? – Чудо: себя самого! «Душа Мира», по поводу которой философствовал друг Новалиса, Шеллинг, есть женская душа, есть Любовь. Вот откуда берёт начало Вечная Женственность русского философа Владимира Соловьева, ее культ у русских символистов и Александра Блока.
«Генриха фон Офтердингена», которого сам Новалис назвал философским романом природы. Он начал его писать в самом конце 1799 года. Был такой средневековый поэт-миннезингер Генрих фон Офтердинген, и действие романа отнесено к ХIII веку, но исторических реалий в нем почти нет. Новалис идеализирует средневековье по ряду причин, главные: это было время чистой веры, незамутненной скепсисом, отношения сословий были более гармоничны, творческое начало, творческая индивидуальность ещё не были стерты массовым машинным производством, музыка вселенной ещё не превратилась «в монотонный стук колес гигантской мельницы».
«романа воспитания». Офтердинген – сын плотника, но его призвание – Поэзия. Это неискушенный наивный юноша, он еще не волшебник, он только учится. Подлинный поэт в романе – сказочник Клингсор, за которым угадывается Гёте, пред которым Новалис благоговел, несмотря на расхождения во взглядах. Клингсор – кумир Генриха фон Офтердингена.
Герою снится сон: он на лугу, в пестроцветье и разнотравье. Внимание его привлекает голубой цветок. Наклонившись, он видит, что из чашечки цветка к нему тянется прелестное девичье лицо. Вскоре он отправляется на поиски волшебного голубого цветка. Возникает образ пути, манящей дали, излюбленный образ романтиков. Каждая встреча в пути (с купцами, возвращающимися с Востока, отшельником в лесу, рудокопом, крестоносцами, поэтом Клингсором) исполнены символического смысла.
Главную нагрузку несет сказка, рассказанная Клингсором. Именно она прокламирует борьбу с современным прагматичным, а потому и бесплодным миром. Клингсор рассказывает, что мир благодаря злым чарам превратился в царство льда и холода, где самозванно царит Писец, воплощение рационализма и бюрократизма. Это человек счета и учета, фигура аллегорическая. Романтики прозревали издержки буржуазного и – шире – технического прогресса, и свои гениальные догадки (это еще было не научное знание) выражали в виде аллегорий и символов. В этом ледяном царстве глубоким сном спит Фрейя, Душа Мира. Волшебница Джинистан снимет злые чары, растопит льды, пробудит Фрейю. На земле наступит райская жизнь: «Люди, звери, растения и созвездия, стихии, звуки, краски сольются в одну семью». Идея всеобщего синтеза, единства Вселенной – это конечная идея новалисовской философии бытия. Символом этого единства и служит голубой цветок.
Гейне, необычайно резкий в оценке романтиков, разглядел в Новалисе подлинно поэтическую душу и нашел для него взволнованные слова: «Новалис видел всюду чудеса и чудеса прекрасные, он подслушал беседы растений, знал тайну каждой распускающейся розы, отождествил себя, наконец, со всей природой, и когда наступила осень и опала листва, он умер». При этом он, несмотря на трагическую личную судьбу, остался одним из самых светлых явлений в истории немецкого духа.