Какауридзе Н. A.
Кутаиси
ШЕКСПИР В ЛИТЕРАТУРНОЙ ТЕОРИИ
РОМАНТИЗМ:ИСКУССТВО. ФИЛОСОФИЯ. ЛИТЕРАТУРА
( материалы международной конференции ), 2006 г.
Печатается по решению Ученого Совета ЕГЛУ им. В. Я. Брюсова
http://www.brusov. am/docs/Romantism-2006.pdf
"Исследуя дух Данте и Шекспира, ты легче познаешь то, что я называю существенно современным, и то, что нахожу в обоих этих поэтах" /12,402/.
По мнению Ф. Шлегеля, пророческое творчество Данте − единственная система трансцендентной поэзии, а универсальность Шекспира − источник романтического искусства. Для характеристики Шекспира Ф. Шлегель принимает термин "korrekt" ("правильный) и считает, что ни один современный поэт не является столь "правильным", как Шекспир. Ф. Шлегель разъясняет, что означает "korrekt". „В благородном и изначальном смысле слова "правильный" означает сознательную разработку и развитие в соответствии с духом целого всей сокровенной глубины и мельчайших деталей произведения, практическую рефлексию художника, − в этом смысле, вероятно, ни один современный поэт не будет более "правильным", чем Шекспир" /12, 305/. Шекспир систематичен, эта систематичность достигается различными путями. Первую основу её составляют шекспировские антитезы, контрастно изображающие индивидуумов, отдельные части целого и целый мир. Это − широкомасштабная музыкальная симметрия, грандиозные повороты и рефрены, пародия и ирония, это высокая и полная индивидуальность и её многообразное отображение, которое, со своей стороны, объединяет все ступени поэзии − от чувственного подражания до духовной характеристики. По мнению Ф. Шлегеля, "Шекспир среди других художников − тот, в ком дух современной поэзии проявился наиболее полно и выразительно. В нем соединились прекраснейшие цветы романтической поэзии, гигантское величие готского героического времени с тончайшими чертами современного общения, с глубочайшей и богатейшей поэтической философией.
В обоих последних отношениях может казаться, что Шекспир предвосхитил развитие нашего века" /12, 305/. Творчество Шекспира является для него источником выявления необходимых для романтической эстетики поэтических компонентов, таких, как "интересное", "характерное", "оригинальное", "своеобразное", "совершенное", "эксцентричное".
В статье "Об изучении греческой поэзии" Ф. Шлегель, как мы видим, считает, что Шекспир своим творчеством предвосхитил век романтиков, и перечисляет те черты творчества Шекспира, которые возвышают его над всеми остальными писателями. Это − изображение "интересного", сила страстей, правда характеров, неповторимая оригинальность. Шекспир в безграничном совершенстве владеет "своеобразнейшими эстетическими преимуществами современных поэтов, − но так, что не исключает их эксцентрических особенностей и ошибок". С этой точки зрения Ф. Шлегель признает Шекспира "вершиной современной поэзии".
Субъективистская мировоззренческая позиция Ф. Шлегеля определяет то, что отражение мира Шекспиром для него не является "объективным". Характеризуя Шекспира, Ф. Шлегель противопоставляет понятия "объективное" и "манерное".
− не "объективный", а "манерный". "Манерной", по Ф. Шлегелю, является "индивидуальная установка чувственности" в "идеальном" произведении. Говоря о "манерности" Шекспира, Ф. Шлегель добавляет, что "манера" великого английского драматурга величественна, его индивидуальность − интереснее всего, что было раньше известно Ф. Шлегелю. Оригинальный отпечаток его индивидуальной манеры можно распознать безошибочно, но подражать ему невозможно. Индивидуальное может быть воспринято и выражено также только индивидуально. По Ф. Шлегелю, "характерное искусство" и "манера" взаимосвязаны, они − неразлучные спутники. "Манера" в искусстве, по мнению Ф. Шлегеля, означает "индивидуальное направление мысли" и "индивидуальную установку чувственности", что проявляется в "идеальных" произведениях. Согласно Ф. Шлегелю, Шекспира следует считать "идеальным" /12, II4-II5/, т. е. романтическим.
В "Беседе о поэзии" Ф. Шлегель, характеризуя творческий путь Шекспира, говорит о его "романтическом вдохновении", источником которого, по мнению Ф. Шлегеля, стало для Шекспира знакомство со стихами Спенсера. Шлегель пытается проникнуть в творческую лабораторию Шекспира. Он рассуждает о том, как Шекспир перерабатывал материал, конструировал его заново и драматизировал при помощи фантазии. Это характерно и для исторических драм, в которые Шекспир вдохнул "романтический дух", сочетающийся с "глубокой основательностью". В этом, по мнению Ф. Шлегеля, состоит вечная "романтическая основа" современной драмы /12, 380/.
В статье "Об изучении греческой поэзии" Ф. Шлегель выражает восхищение тонким лиризмом "Ромео и Джульетты" Шекспира, единым музыкальным настроением произведения − тем, что нельзя воспринять рассудком и что доступно только нежным чувствам. По его мнению, это есть волшебное соединение "грациозного и печального" /6, 103/. Ф. Шлегеля привлекают в творчестве Шекспира "vermischen", "verschmelzen", "verbinden", которые он считал сущностью романтической поэзии. В той же статье Шлегель отмечает, что Шекспир стремится к "философски-интересному", что его произведения завершаются "постоянным, колоссальным диссонансом", несмотря на то, что Шекспир, как и природа, с равной полнотой и богатством творит "одновременно прекрасное и уродливое". По мнению Шлегеля, развитие "характерной поэзии" доходит до философской трагедии, являющейся антиподом эстетической трагедии. Результат эстетической трагедии − высшая гармония, философской же трагедии − высшая дисгармония. Ф. Шлегель говорит о "правде характерного" в философской трагедии. Анализируя "Гамлета", немецкий романтик указывает на безысходную дисгармонию духа и разума в этой трагедии.
Разбирая произведения Шекспира, Ф. Шлегель, подобно штюрмерам, передает и собственные эмоции. Его интерес к Шекспиру обусловлен исходящей от штюрмеров традицией − заострять внимание на таких чертах творчества Шекспира, как изображение страстей, оригинальность, своеобразие, полнота, совершенство, выдвижение на передний план интересного, характерного, индивидуального. Но это все же, по существу, другой, отличный от штюрмерского, "романтический" Шекспир, Это − "субъективный", "манерный", "идеальный" Шекспир, соответствующий субъективно-идеалистическим основам эстетики романтиков и помогающий им в утверждении эстетики совершенно нового типа.
Новалис в своих "Фрагментах" отмечает многообразие жизни, отраженное в творчестве Шекспира. По его мнению, у Шекспира сменяются поэзия и антипоэтическое, гармония и дисгармония, бытийное, низменное, уродливое и романтически- возвышенное, прекрасное, соединяются подлинное и вымышленное. Новалис, подобно штюрмерам и романтикам, выдвигает антиномию: Шекспир − это явление, противоположное античной трагедии. Говоря об искусстве Шекспира, Новалис рассуждает о природе искусства вообще.
"искусственного", которое порождено разумом и является резонансом духа. Шекспир, по его мнению, не был "калькулятором", не был ученым, − это был могучий, полный разнообразия дух, произведения которого, подобно созданиям природы, несут в себе "отражение мыслящего духа". Проницательный наблюдатель отыщет в них отголоски бесконечного мироздания, обнаружит связь с высшими идеями, силами и чувствами всего человечества.
Произведения Шекспира глубоко символичны и многозначительны, но просты и неисчерпаемы, как и создания природы. Новалис говорит об исторических драмах Шекспира, в которых происходит постоянная борьба между "поэзией и непоэзией" /10 , 146/. В них низменная жизнь показана в противопоставлении жизни возвышенной, и это изображено иногда трагически, а иногда пародийно. История представлена в диалоге. Все драматическое похоже у него на романс − так все просто, прозрачно, необычно и подлинно. Это "бесцельная поэтическая игра". Это "расширенный романс в форме диалога", "поэтически соединенные великие и малые предметы".
Романтическая антитеза "античное-современное" рассматривается также на фоне творчества Шекспира в философской системе Шеллинга. В "Философии искусства" Шеллинг провозглашает образцом современной драмы драматургию Шекспира. Он говорит о "целостности" Шекспира, шекспировских характе- ристик, называет его величайшим творцом "характерного". Шеллинг отмечает в творчестве Шекспира наличие своеобразного "контрапункта", когда каждому элементу целого противопоставляется второй, сопутствующий ему и отражающий его. Шеллинг воспринял интерпретацию Шекспира, данную А. Шлегелем, и внес в неё собственные вариации.
10 мая 1792 года Иоганн Людвиг Тик в письме к Вакенродеру /8, 207/ высказал возмущение комментаторами Шекспира, которые "слепо, как кроты", "подобно попугаям" повторяют, что Шекспир − гений, но лишен вкуса и его творчество недостаточно художественно. Тик же "на каждой странице" находит у Шекспира изящную художественность, изящные чувства, утонченный вкус. Тому же Вакенродеру он пишет, что "целиком живет Шекспиром, изучает его тщательно, пытается постигнуть его язык" /8, 219/ Э. Риббат отмечает, что И. Л. Тик уже в студенческие годы был знаком с содержанием эстетических дискуссий ХVIII века. Об этом свидетельствуют его юношеское сочинение "Das Erhabene" и мысли, высказанные в письмах к Вакенродеру /4, 74/. Такой же интерес к Шекспиру обнаруживается в его письмах к Ф. Шлегелю /7, 29/. Тик считал Шекспира основой своей духовной жизни. В 1794 году он пишет статью "О гравюрах Лондонской шекспировской галереи", в 1796 году − "О чудесном у Шекспира", а в 1800 году в "Poetisсhes Journal" публикует "Письма о Шекспире".
идей Шекспира в живописи. Тик не касается жанровой специфики искусства, а говорит о том, что главной целью искусства в произведении является создание иллюзии, а это несовместимо с неестественностью. Художник должен воспринять характерные особенности природы и возвести их в идеал. Во второй статье он замечает, что Шекспир подарил зрителю плоды смелого вымысла. Он ищет выражение естественного в пьесах "Сон в летнюю ночь", "Буря", "Макбет", "Юлий Цезарь". Наиболее полно и интересно обрисован образ Шекспира в теоретических трудах А. Шлегеля, в частности − в его берлинском и венском курсах лекций. Особое значение имели выполненные А. Шлегелем переводы пьес Шекспира, имевшие большой успех и сыгравшие важную роль в развитии драматического искусства.
"О Шекспире в связи с "Вильгельмом Мейстером" А. Шлегель начинает с анализа "Гамлета", содержавшегося в "Вильгельме Мейстере" Гете, и обосновывает необходимость поэтического перевода Шекспира − несмотря на труд, проделанный Виландом, Лессингом, Гердером, Эшенбургом. Здесь А. Шлегель фактически опирается на те начала, которые сформулировал Гердер в деле изучения Шекспира, и подчеркивает своеобразие формы драматического повествования, индивидуализацию действующих лиц у Шекспира. Вторая статья "Ромео и Джульетта" Шекспира" была опубликована в 1797 году. В ней дается глубокий анализ пьесы Шекспира, чувствуется понимание внутренней сущности художественного произведения и глубокое знание творчества Шекспира. А. Шлегель и здесь подчеркивает шекспировскую характеристику персонажей.
В теоретических трудах А. Шлегеля (в "венском" и "берлинском" курсах лекций) Шекспир и его творчество рассмотрены в контексте понятия гения. Автор фактически продолжает мысли Гердера и Гете о наличии в творчестве гения "органической формы", внутренне организующей материал /5, 157-158/. Он приводит те же аналогии о наличии "органических форм" в природе, где каждая "истинная форма органична", т. е. определяется содержанием художественного произведения. А. Шлегель писал: "Мне Шекспир представляется глубоким и сознательным художником, а не диким гением, блуждающим в потемках" /10, 258/. Он подчеркивает значение "приобретенного знания". Он находит и "у безыскусных" и "неученых" поэтов культуру духовных сил, мастерство, обдуманные и благородные цели. Правда, деятельность гения в определенной степени неосознанна, и сам художник не всегда может отдать себе отчет во всем, но из этого не следует делать вывод, что в этой деятельности не участвует мышление. Именно благодаря быстроте и уверенности духовной деятельности, высшему свету разума мысль в поэтическом творчестве не воспринимается как существующая самостоятельно. По мнению А. Шлегеля, Шекспир рассуждал, думал о характерах и страстях, о ходе событий и человеческих судьбах, общественном устройстве, обо всех предметах и отношениях в мире. "... Развивая основную тему, объединяя результаты, художник должен по возможности проявлять еще большую власть рассудка, чем в изображении отдельных характеров и положений" /10, 259/.
А. Шлегель характеризует метод, применявшийся обычно при разборе творчества Шекспира. Он сводился к делению целого на отдельные мертвые части. В действительности же эти части существуют только благодаря силе живой взаимосвязи, и вне этой связи понять их было невозможно. По аналогии с позицией штюрмеров А. Шлегель считает, что необходимо проникнуть в самую суть явлений и исходя из этого - рассматривать все их части. Если изучать творчество Шекспира не таким методом, оно может остаться непонятым. Здесь, по существу, А. Шлегель не добавляет ничего нового к тому, что было высказано Гердером, Гете и Ленцем.
− "зиждитель человечества". Он обладает способностью уловить малейшие проявления души и на основе опыта и суждения дать им точное определение. Шекспир обладает даром придать самостоятельность существам, созданным его воображением, так что в дальнейшем они развиваются в соответствии с любыми условиями, исходя из общих законов природы. Художник дает нам возможность проникнуть в глубины духовной жизни этих существ.
По мнению А. Шлегеля, для Шекспира нехарактерен аналитический метод изображения. Подобно штюрмерам, А. Шлегель указывает, что талант Шекспира − это всеобъемлющий талант характеристики персонажей. Король и нищий, герой и подлец, мудрец и шут изображены у него одинаково правдиво. Шекспировские характеристики отличаются глубиной и определенностью. Они не подчиняются классификации, не исчерпываются понятиями. Аналогией позиции Гете представляется мысль А. Шлегеля о том, что Шекспир − Прометей, который не только создает человека, но и открывает двери, ведущие в магическое царство души: так возникают в произведениях Шекспира привидения, ведьмы, веселые эльфы и сильфиды. Все эти существа изображены у него правдиво. Подобно Прометею, Шекспир обращается к природе человека и оживляет его "mit einem von der Sonne entwandten Funken". Как и Гердер, А. Шлегель особо выделяет роль фантазии в творчестве великого английского драматурга. Шекспир вносит в мир природы плодотворную и смелую фантазию. В то же время естественное он переносит в запредельные сферы фантазии. В творчестве Шекспира чувствуется интимная близость необычайного и чудесного. Персонажи Шекспира наделены индивидуальными чертами.
− лишь один из элементов драматического искусства. Через изображение характеров и страстей Шекспир показывает историю духовной жиз-ни. Он прослеживает постепенное развитие страстей от самого их зарождения. Шекспир удивительно талантливо вскрывает взаимосвязь отдельных характеров. Это вершина драматургической характеристики − рассмотрение личности в комплексе сложных взаимоотношений с другими. На примере Шекспира А. Шлегель развивает характерную для романтиков антитезу "классическое- романтическое" и высказывает свои соображения по поводу романтического искусства, исходя из творческого метода Шекспира.
А. Шлегель выделяет соединение трагического и комического, высокого и низкого, видя в этом художественные особенности великого английского драматурга /5, 200/. По мнению А. Шлегеля, Шекспир − универсальный гений, диалектический, мыслящий и наделенный даром конкретного художественного познания. В его творчестве синтезированы общественное и личное, общечеловеческое и историко-национальное, разум и вдохновение.
иронии. Анализ романтиками творчества Шекспира в духе теории романтической иронии позволил А. Шегелю увидеть в Шекспире художника, который смотрит на свои произведения как бы со стороны, с определенной романтической дистанции.
Романтическая ирония направлена не только на отдельные характеры, но нередко и на все действие в целом. Тем самым Шекспир как бы говорит, что сам он непосредственно не участвует в драматическом действии, но возвышается над ним. Это дает ему возможность погасить пленительный блеск вымышленных им событий. Там же, где начинается подлинно трагическое действие, ирония исчезает.
Произведения Шекспира характеризуют комедийность и строжайшая серьезность. Здесь проявляется способность Шекспира к самопародированию. А. Шлегель в этом случае пытается "приспособить" творчество Шекспира к теории иенского романтизма и рассматривает его в свете романтической иронии. Чтобы избежать преувеличений, он указывает там же, что Шекспир часто воздерживается от комических интерпретаций. Следует отметить, что И. Л. Тик также называет Шекспира "ироническим драматургом". Романтики иенского кружка, пытаясь приблизить к себе Шекспира, смещают акценты в его творчестве: "В романтическом Шекспире есть свои перестановки и своя стилизация, в нем убавлено тела и характерности и прибавлено лунного света, в нем больше автора комедий, чем автора трагедий... им нужен был не точный Шекспир, а приблизительный, который помогал бы им сегодня", − отмечает Н. Берковский /11, 76/. Мы не считаем правильным мнение, что Шекспир у романтиков "приблизителен". Они верно оценивают его, совершенно правильно, но для того, чтобы приспособить его к собственным целям, в некоторых случаях прибегают к романтизации его эстетики. Исходя из этого, мы не можем согласиться с утверждением Г. Кеккайза, что в теории раннего немецкого романтизма великий английский драматург предстает таким, каким он и был в действительности ("wie er war"), тогда как штюрмеры представляли его так, как им было нужно ("wie er ihn brauchte") /3,41/.
− писатель-романтик, у которого по схеме антитезы ("классическое-романтическое") много общего с художниками-романтиками. Шекспир и романтики строят свои произведения, отвергая нормы классицистической эстетики.
видения иенскими романтиками реальной жизни. А. Шлегель здесь противоречит своему же принципу историзма, т. к. эпохи Шекспира и романтиков и существовавшие в эти эпохи методы художественного отображения не могли быть идентичными. Схема "классическое-романтическое" не позволяет А. Шлегелю говорить в философско-эстетическом аспекте об объективном отражении истории в творчестве Шекспира. Несмотря на это, А. Шлегель все же видит реалистическую природу, глубокое изображение характеров, широту горизонта творчества Шекспира. Для него Шекспир − художник огромного творческого диапазона, постигающий глубины человеческого характера. Романтики рассматривают Шекспира с глубоко философских позиций.
А. Шлегель, в отличие от штюрмеров, видит в Шекспире не "естественного гения", незнакомого с законами искусства, а великого мастера, художника-творца, сознательно применяющего приемы искусства, которое имеет свои особые законы, отличные от законов классического искусства. В основном же А. Шлегель продолжает линию Гердера и штюрмеров в оценке Шекспира. Вообще иенские романтики правильно воспринимают изображение многообразия мира в творчестве Шекспира. Это многообразие является в их понимании волнующим, красочным, "живописным". В комедиях Шекспира романтиков пленяет импровизация, "игра жизни", рождающиеся из серьезной шутки.
Комедии Шекспира давали возможность почувствовать, как рождался прекрасный мир из хаоса. Комический талант Шекспира изумляет романтиков, он столь же глубок и всеобъемлющ, как его патетика и трагическое. Романтики отмечают, что шекспировская форма проистекает из содержания; это − органичная форма, противовостоящая навязанной механической форме. Особо ценен в Шекспире "внутренний порядок", на первый взгляд незаметный. Эта мысль адекватна типично штюрмерской позиции. Ф. Гундольф дифференцирует отношение Гердера и штюрмеров к творчеству Шекспира. Он считает, что штюрмеров интересуют в Шекспире человек и судьба, для них Шекспир − художник человеческого бытия; романтиков же интересует поэтический, тайный смысл мироздания, и они находят его в шекспировской свободе и его фантастике. Правда, тут же Ф. Гундольф замечает, что это различие проявляется не столько в теории романтиков, сколько в их художественной практике /2, 333−334/. Не отрицая генетической связи "Бури и натиска" и романтизма, немецкий исследователь отмечает, что романтики в своей теории "продолжают" („weiterbilden") или "преображают" ("umbilden") мысли Гердера.
У романтиков искусство становится "суверенной мировой силой". Несмотря на явную связь позиции романтиков с эстетикой "Бури и натиска" в оценке Шекспира, особенно четко проявившуюся в лекциях А. Шлегеля /2, З34/, сам А. Шлегель сознательно не упоминает Гердера. А. Дмитриев видит причину этого в явно критической позиции по отношению ко многим вопросам романтической эстетики, занимаемой Гердером в последние годы его деятельности /9, 32/. Однако это несущественно для общетипологического решения проблемы. Трудно отрицать преемственность соображений о Шекспире Гердера и штюрмеров, с одной стороны, и иенских романтиков, особенно А. Шлегеля, − с другой /1, 85-90/. В обоих случаях Шекспир выступает синонимом борьбы за "новое" искусство, в обоих случаях наблюдается "прочтение" Шекспира в духе времени, эпохи и эстетико-философских принципов. "Штюрмерский" и "романтический" Шекспир соответствует целям и задачам "Бури и натиска" и иенского романтизма в сфере искусства.
1. Auseinandersetzung mit Shakespeare. Texte zur deutschen Shakespeare - Aufnahme von 1740 bis zur französischen Revolution; bearbeitet und eingeleitet von W. Stellmacher. Berlin 1976.
2. Gundolf, F. Shakespeare und der deutsche Geist. Bondi in Berlin. 1911.
3. Keckeis, G. Dramaturgische Probleme im Sturm und Drang. Bern 1907.
äum 1978.
ämtliche Werke, hrsg. von E. Böcking; Leipzig 1946. Bd. VI.
6. Schlegel, Fr. Seine prosaischen Jugendschriften, hrsg. von I. Minor. Wien, Könegen 1882. Bd. 1.
7. Tieck und die Brüder Schlegel. Briefe mit Einleitung und Anmerkungen, hrsg. von H. Lüdecke. Frankfurt a. M. Baer. 1930.
9. Дмитриев А. С. Проблемы иенского романтизма. М., 1975.
11. Романтизм в Германии. Л.,1973.