Фагэ-Соколов: О чтении театральных пьес
Мариво. "Игра любви и случая"

Мариво. "Игра любви и случая"

Конечно, так представить себе галантных героев Мариво может только извращенное современное режиссерское "видение"

"комедия положений" с переодеваниями слуг в господ и наоборот в 3-х действиях - впервые была поставлена 23 января 1730 года в Париже. Пьеса в свое время вызвало бурное обсуждение, поскольку современникам показалось революционным уравнивание в правах, пусть только и на уровне чувств, дворян и простолюдинов. В свете последующих событий, естественно, этот критицизм стал казаться весьма слабеньким и неприхотливым. Вместо того чтобы устраивать все эти глупые маскарады с переодеваниями, писал в одном из писем Робеспьер, тогда еще никому неизвестный адвокат, нужно было прямо заявлять о своих правах и чувствах.

Пьеса оказала громадное влияние на французскую литературу. Прежде всего своим критическим запалом, который инспирировал Бомарше пойти так далеко, что король сказал, что нужно разрушить Бастилию, чтобы поставить его пьесы, что, кстати, вскоре и случилось. А когда критический запал пьесы иссяк, на первое место вышел своеобразный психологический аналитизм Мариво. Мариво сумел показать, что социальный конфликт - конфликт не столько внешний (разница в богатстве и сословной принадлежности), сколько внутренний. Он пронизывает людей через различия в воспитании, образе жизни, а отсюда и в идеях, жизненных установках, и, наконец, самих языке и чувствах. Богатая буржуазка Сильвия чувствует отврат к мнимому господину, еще не зная, что это переодетый слуга, не из-за его социального положения, а потому, что он хамоват и пошл, и, напротив, тянется к господину, переодетому слугой, обнаруживая в нем по тонкости чувств человека своего круга.

Заменив схематичных театральных любовников, преодолевающих чисто внешние препятствия, героями, ведущими борьбу с собственным сердцем, Мариво реформировал жанр комедии, насытил его подлинным лиризмом и психологическими наблюдениями, создав своеобразную "аналитическую" комедию. Именно к этой стороне его творчества обращались все последующие французские писатели комедий вплоть до нашего времени.

Не проходят мимо Мариво и писатели. "Читая каждое утро страниц двадцать Мариво, вы поймете, как важно правдиво описывать движения человеческого сердца" (Стендаль). Бальзака восхищает работа драматурга с языком. Молодые люди - герои пьесы - изъясняются изысканным светским т. н. прецезиозным языком. Их слуги шпарят по рабоче-крестьянски. Кстати, именно манера выражаться и отталкивает героиню от мнимого жениха с первого свидания, когда на предложение выпить ("освежиться с дороги"), тот отвечает, что он никогда не прочь "дерябнуть". Особый шарм языковой ткани пьесы придает то, что, пытаясь изображать господ, слуги пытаются, разумеется, вкривь и вкось, подражать их галантным оборотам. Бальзак провел на полях комедии такой подробный стилистический анализ, что профессиональные литературоведы могут отдыхать.

Но, оказав такое влияние на литературу в прошлом, запал пьесы, похоже, к нашему времени иссяк. Она явно побронзовела. Ее без конца ставят. В 2004 это сделали даже китайцы), экранизируют - французы это делали трижды в 1944, 1954 и 1967 годах, плюс одна английская. Пьеса входит в курс обязательного изучения школьной программой, фрагменты из нее непременно присутствуют в аудиозаписях французской классики. Но все происходит как-то шаблонно, без нового подхода. Читая рецензии, так и видишь: пьеса устарела. О конфликте и говорить нечего: осовремененная завязка, когда молодые люди знакомятся, сначала переспав друг с другом, кажется надуманной, но и традиционные все эти театральные штучки-дрючки с переодеваниями, репликами в сторону, случайными подслушиваниями зрителя мало инспирируют на восхищение.

"Уклонение" о любви подростка Керима к Лидии (как и водится, отдавался реверанс мультикультурности). Лидия занята в любительском спектакле как раз по пьесе Мариво, и Керим берется за роль переодетого в барина слуги, чтобы быть к ней ближе. Однако робкий и застенчивый Керим никак не может вжиться в образ развязанного и хамоватого Бургиньона (слуги из пьесы) и проваливается как на сцене, так и в своей любви к Лидии. Судить удачный фильм или нет, трудно, но судя по минимуму рецензий и отсутствию зрительских откликов, особой популярности он не снискал.

Более одобрительная статья поджидала швейцарско-немецкую инсценировку. Макс Фриш еще в своих "Дневниках" за 1966-1971 гг подробно проанализировал главную действующую пару, уделив основное внимание психологической неуравновешенности образов молодых людей: обладающей острым аналитическим умом, богатой душевной организацией Сильвии противостоит хотя и освоивший модный тогда галантный язык меланхолии, но по сути грубый, абсолютно среднестатистический заурядный Дорант. В этом браке, резюмировал Фриш, заложен внутренний конфликт, который рано или поздно дать себя знать во всей остроте.

"Das Spiel von Liebe und Zerfall "Игра любви и разрыва")".

Пьеса, как пишут, имеет не шумный, но устойчивый успех, как бы доказывая, что если за классику браться с умом, то еще не все потеряно. Ибо за классику надо браться не потому, что она классика, а потому что за мишурой прошлых веков там кроется актуальное содержание, которое если бы можно было просто выразить написанием новых пьес, так в наше время никто этого делать не умеет.