Вступительная статья В. БАХМУТСКОГО
Д. И. ГАЧЕВ И ЕГО КНИГА О ДИДРО
Автор этой книги Дмитрий Иванович Гачев (1902—1945)— эстетик, литературовед и музыковед — родился в городе Брацигово (Болгария) в семье народного учителя Семья Гачева отличалась революционными традициями, брат критика — Георгий Гачев, видный деятель болгарской Коммунистической партии, был расстрелян фашистами в 1925 году. Девятнадцатилетним юношей вступает Д. И Гачев в ряды Коммунистической партии и после подавления сентябрьского восстания 1923 года вынужден эмигрировать из Болгарии С 1926 года Гачев живет в Советском Союзе. Здесь развернулась его литературная и публицистическая деятельность.
Будучи музыковедом по образованию, Гачев свои первые статьи посвящает вопросам музыки. Уже в этих статьях проявилось характерное для Гачева тяготение к постановке больших эстетических проблем, — историю музыки он ассматривает в тесной связи с историей других искусств, с развитием философской мысли. Сами названия его статей говоря об этом: «Классовая борьба в музыкальном театре накануне французской революции», «Наследство Вагнера», «Ромен Роллан — художник-музыкант», «Стендаль о музыке», Вагнер и Фейербах», «Музыка в звуковом кино» и др.
Стремясь более основательно изучить философию, эстетику илитературу, Д И Гачев поступает в 1930 году в Институт Красной Профессуры (на отделение литературы и искусства). Здесь была им написана работа «Эстетические взгляды Дидро», защищенная в 1934 году в качестве диссертации и затем изданная отдельной книгой. С 1935 года Гачев заведует отделом западноевропейских классиков в Гослитиздате. Под его редакцией выходят сочинения Дидро, Гете и других зарубежных писателей. В эти годы Д. И. Гачев пишет ряд статей, посвященных преимущественно французской литературе, эстетике и философии XVII и XVIII веков («Декарт и эстетика», «Картезианство и поэтика Буало», предисловие к книге Дидро «Племянник Рамо» и др. ).
Занимался Гачев и пропагандой в СССР болгарской книги: по его инициативе и с его предисловием был издан сборник стихов Христо Смирненского «Да будет день»(1935).
«Эстетические взгляды Дидро» — основная работа Д. И Гачева. Выбор эстетики Дидро в качестве темы научного исследования не был для Гачева случаен. Он был связан не только с кругом научных интересов Д И. Гачева, но был вызван актуальными задачами строительства новой социалистической культуры в СССР. Сам Гачев считал, что изучение эстетики Дидро должно помочь становлению художественного метода социалистического реализма.
Прекрасно отдавая себе отчет в том, что эстетика Дидро есть порождение определенной исторической эпохи и потому несет на себе печать исторической и классовой ограниченности, Д И. Гачев стремится отыскать в ней те черты и тенденции, которые выводят ее за пределы XVIII века и предвосхищают не только классический реализм XIX века, но и эстетику искусства социалистического общества. Гачев отмечает, что эстетика Дидро часто выдвигает такие задачи, которые по силам решить только искусству будущего. К ним относится, например, идея создания народного театра по образцу античного.
Главное содержание эстетики Дидро, касается ли это литературы, музыки, живописи или театра, Д И Гачев справедливо усматривает в борьбе за новый реалистический стиль в искусстве Эстетика Дидро для Гачева — «сокровищница буржуазного реализма, его энциклопедия». Естественно поэтому, что главное внимание в книге уделено теории реализма у Дидро.
черты настоящей глубокой диалектики. Требуя от искусства правдивого отображения действительности, Дидро понимает, что правда искусства не совпадает с непосредственной правдой жизни Простое соответствие образа вещи еще недостаточно, задача художника — раскрыть сущность действительности, закономерности ее. «Во всяком поэтическом произведении, — говорит Дидро, — есть всегда доля лжи». «Великое искусство заключается в возможно большем приближении к природе, так, чтобы она пропорционально теряла и приобретала в художественном отображении; но тогда это будет уже не реальное жизненное явление, это будет, так сказать, ее перевод» И в другом месте: «Освещайте предметы светом вашего солнца, не забывая, что это не солнце природы, будьте сторонником радуги, но не будьте ее рабом». Дидро приходит к диалектическому пониманию художественной правды. Увидеть более глубокие закономерности жизни дает возможность художнику порой только отлет от бытовой повседневности. Прекрасное, — говорит Дидро, — есть только правдивое, раскрытое через возможные, но редкие и чудесные обстоятельства».
В эстетике Дидро Гачева привлекает и борьба за высокоидейное, воспитывающее искусство. По мысли Дидро, этическое и эстетическое начала неразрывно между собой связаны и только большая идея может создать истинное произведение искусства. «Всякое произведение скульптуры или живописи, — говорит Дидро, — должно быть выражением большой идеи, должно быть поучительно для зрителя; без этого оно будет немым» «... самая важная задача — это найти большую идею; ... нужно гулять, созерцать, оставив в покое кисти, и ожидать, пока большая идея будет найдена».
Книга Д. И Гачева написана более двадцати пяти лет тому назад. В целом, она выдержала испытание временем. Но не со всем в этой книге можно сейчас согласиться; ряд положений ее вызывает серьезные возражения. Отметим самые важные из них.
Д. И. Гачев стремится, и в этом сильная сторона его книги, объяснить художественные явления процессами общественной жизни, связать их с развитием философской мысли, но иные его суждения подчас слишком категоричны и прямолинейны, отдельные формулировки книги не свободны от социологической схемы. Так, например, в одном месте книги Д. И. Гачев называет Дидро идеологом «средней буржуазии XVIII века», а в другом—классицизм «художественным мировоззрением... буржуазного дворянства». Подобного рода формулировки воспринимаются, однако, как нечто постороннее основному направлению мысли автора, в целом чуждой этой социологической схеме.
Наиболее уязвимы страницы, посвященные французскому классицизму XVII века. В глазах Гачева – это, в общем, мертвое, холодное, придворное искусство. Герои классической трагедии — не живые люди, а «моральные категории любви, ревности, невинности, мести, ненависти и т. д.» Такой взгляд на французский классицизм давно оставлен советским литературоведением. В работах С. С. Мокульского, В. Р. Гриба, В. М. Блюменфельда и других советских ученых убедительно показан тот огромный вклад, который внесла французская литература XVII века в художественное развитие человечества.
Между тем классицизм Вольтера тесно связан с революционным и политическим пафосом великого просветителя, коренится в противоречиях, присущих всему французскому Просвещению. Вспомним известное высказывание Маркса: «В классически строгих традициях Римской республики гладиаторы буржуазного общества нашли идеалы и художественные формы, иллюзии, необходимые им для того, чтобы скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное содержание своей борьбы, чтобы удержать свое воодушевление на высоте великой исторической трагедии»1.
Это положение Маркса—ключ не только для понимания искусства эпохи Революции, как полагает Д. И. Гачев, но и для понимания классицизмаВольтера, это искусство во многом подготовившего.
Не совсем верно освещена в книге и эволюция эстетических взглядов Дидро. Гачев правильно указывает, что эта эволюция шла в сторону революционного классицизма. Но сам революционный классицизм для Гачева — лишь более высокая ступень в развитии реализма XVIII века. С этим уже согласиться нельзя. Правильнее будет сказать, что классицизм развился из противоречий, заложенных в буржуазном реализме XVIII века. Эволюция эстетических взглядов Дидро в этом отношении очень показательна.
Стремление понять реализм более глубоко — как отражение сущности бытия — и приводит Дидро, как это ни странно, к выводам, близким эстетике классицизма. Причина здесь в том, что сущность человека Дидро рассматривает очень абстрактно — как нечто неизменное, присущее отдельному индивиду, а не как совокупность общественных отношений. В введении к «Салону» 1767 года Дидро в духе эстетики классицизма говорит о том, что задача художника не подражать природе, а воспроизвести некую идеальную модель. Эта идеальная модель есть не что иное. как лишенная всего социального и исторического абстрактная человеческая природа, в которой Дидро видит истинную сущность человека.
Этот поворот к классицизму сказался и в работах Дидро, посвященных вопросам театра. Он ясно ощутим в «Парадоксе об актере», где театр рассматривается как особый художественный мир, на обыкновенную жизнь непохожий. «Образы страстей на театре лишь преувеличенные портреты, огромные карикатуры, подчиненные известным правилам и условностям». Театральная правдивость состоит теперь для Дидро в соответствии действий, речи. лица, голоса, движении, жестов «идеальному образу, созданному воображением поэта и зачастую возвеличенному актером».
человеку. Социальный смысл теории реализма в ранней эстетике Дидро заключался в художественной реабилитации человека третьего сословия с его будничными, прозаическими материальными интересами. Но Дидро, отдавший свою жизнь «служению «истине и праву» (в хорошем смысле этих слов)» (Энгельс)2, не мог принять буржуазного человека в его грубо естественной форме, — демократические идеалы Дидро находилисьв противоречии с реальными буржуазными отношениями. Стремление рассматривать свою борьбу за буржуазное общество как общенародное дело заставляло Дидро видеть в человеке не столько социально и исторически обусловленного индивида, сколько абстрактного человека вообще. «То были времена, — писал Чернышевский, — когда требования среднего сословия выводились из демократических принципов и оживлялись мыслями, говорившими о человеке вообще, а не о торговце, фабриканте или банкире» 3.
Все наши замечания не умаляют значения книги Д. И. Гачевакак первой и до сих пор единственной монографии об эстетике Дидро,написанной с марксистских позиций. Это серьезное и добросовестноеисследование и поныне не утратило живого интереса, оно, несомненно, привлечет к себе внимание читателя.
1К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 8, стр. 120.
2
3Н. Г. Чернышевский, Полное собрание сочинений, т. VII, Гослитиздат. М.,1950,стр. 38.