ПОСЛЕСЛОВИЕ
Подобно тому как великая французская буржуазная революция и наиболее славный ее этап — плебейская якобинская диктатура — ассоциируются в нашем сознании с Маратом и Робеспьером, так и французское Просвещение ассоциируется у нас с именем Дени Дидро. Правда, не Дидро является духовным отцом Марата и Робеспьера, а Жан-Жак Руссо. Вспомним, как Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» говорит о том, что ученики материализма энциклопедистов были гильотинированы Робеспьером. Дидро, бесспорно, объективно был идеологом средней буржуазии, тогда как Руссо — идеологом мелкой буржуазии.
Однако, выяснив однажды социальную природу французских просветителей, мы еще далеко не решаем проблему их наследства. Задача исследователя состоит и в том, чтобы выявить тенденции и те грани, где великие люди прошлого преодолевали классовую ограниченность их культуры.
Исследование и изучение эстетического наследства Дидро является одной из задач марксистско-ленинского литературоведения. В период, когда критика ставит центральной задачей разработку проблем социалистического реализма как художественного метода советской литературы особое значение приобретают анализ, критическое освоение и переработка богатейшего наследства теоретической критики и эстетических учений прошлых революционных эпох.
ограниченности буржуазного реализма иногда вычеркивается богатейшее художественное наследство прошлых эпох. Между тем необходимо искать в нем те его черты и особенности, в которых намечаются тенденции преодоления исторической ограниченности.
Конечно, отсюда не следует, что миросозерцание художников прошлого, и в частности миросозерцание Дидро, вообще не было ограниченным. Подобное положение привело бы к ревизии марксизма-ленинизма. Дидро, как и все материалисты до Маркса, включая в том числе и Фейербаха, был исторически ограниченным. Его материализм остался механическим, метафизическим, материализмом созерцательным.
Было бы также в высшей степени неправильно, отыскав действительно имеющиеся «гениальные догадки» диалектического мышления у Дидро, превращать последнего в прямого предтечу марксизма или еще больше — в диалектика-материалиста. По этой линии, как известно, шла ревизия марксизма со стороны А. Деборина, который и Спинозу, и Дидро, и Фейербаха, и других материалистов, следуя худшим традициям Плеханова, рассматривал чуть ли не как диалектиков-материалистов. Проблема наследства великих мыслителей разрешалась им лишь в зависимости от того, насколько близко подходило их учение к философии марксизма, независимо от того, продуктом какой исторической конкретной обстановки они являлись и идеологами какого именно класса они выступали. Таким образом стиралась качественная разница между философией революционного пролетариата — диалектическим материализмом, и философией революционной когда-то буржуазии — механистическим материализмом.
С другой стороны, в разрешении проблемы наследства величайших людей прошлых культур стали впадать и в другие, не менее порочные ошибки. На основе того факта, что многие из великих художников и мыслителей прошлого (Шекспир, Дидро, Гете, Гегель, Бетховен, Бальзак) поднимались выше узко классовых интересов своего класса, преодолевали ограниченность этих интересов, а некоторые из них даже строили и свои социальные утопии, делают совершенно неправильный и ошибочный вывод о том, что почти все они вообще выпадали из своей классовой культуры, из своей исторической социальной базы, тем самым приближаясь к пролетариату.
Учение Ленина о культуре, о критической переработке и критическом освоении прошлых культур, как одной из основных предпосылок и условий строительства новой, социалистической культуры, выступает как против отрыва великих людей прошлого от их социальной базы, так и против догматического замораживания их в ней. Само собой разумеется, что мы в работе над проблемами наследства должны защитить его от многочисленных фальсификаций в угоду узко классовым эксплуататорским интересам современной буржуазии. В эпоху империализма, в эпоху загнивания капиталистической системы и культуры, в эпоху окончательного декаданса этой культуры современная буржуазия пытается вызывать на помощь «духов прошлого». Вспомним, как в Германии фашиствующая буржуазия во время юбилейных торжеств фальсифицировала наследство Гегеля, Гете и Вагнера, вытравляла из них все прогрессивное и объективно-революционное и поднимала на щит филистерское, реакционное, мистическое, контрреволюционное.
— это значит в конкретной исторической обстановке, на основе правильного, материалистического анализа явлений, раскрыть их роль и значение и показать тот вклад, который они сделали в великую сокровищницу человеческой культуры вообще.
эстетической системы Дидро.
Из всего изложенного в книге нетрудно убедиться, что Дидро не топтался на месте, что он подчас преодолевал ограниченность своей эстетики и иногда стихийно добирался до некоторых из диалектических моментов в понимании художественных явлений.
Самое крупное завоевание эстетической мысли XVIII столетия, на наш взгляд, состоит именно в теоретическом обосновании реализма, построенного на материалистической теории познания. Давно умерли многие из реалистических художественных произведений XVIII столетия, но теория реализма Дидро остается как одно из лучших завоеваний энциклопедистов. Мы видели, что Дидро чужды субъективно-идеалистическое понимание искусства, скольжение по поверхности явлений, прикрашивание действительности, что реализм он понимает не как рабское подражание природе, не как фотографирование отдельных кусков ее, не как натурализм, а как реализм отношений. Мы видели, что его не могли удовлетворить и серое бытописательство, пассивность жанрового реализма как в живописи, так и в театре. Ограниченность жанрового реализма Дидро преодолел теоретически реализмом отношений, больших конфликтов, бурных страстей. Таким образом, был найден выход в реалистическую сатиру Бомарше, с одной стороны, и в революционно-демократический классицизм — с другой.
Сила Дидро как художника и философа искусства состоит не только в обосновании мещанского драматического жанра, на чем обыкновенно делалось ударение. Сила его в том огромном многообразии художественно-творческих проблем, поднятых и разрешенных им, которые вошли в золотой фонд лучших завоеваний художественной и эстетической мысли прошлого. Эстетическое наследство Дидро—богатейший материал, разработка и критическое освоение которого могут обогатить современного художника, писателя, композитора, критика.