VIII
Призывы к немедленному насильственному «разделу», которые, наряду с пропагандой общинного коммунизма как конечной цели революции, мы находим в «Тесмографе», — одно из наиболее ранних и интересных свидетельств пропаганды «аграрного закона» в начальный период Французской революции. Ретиф, еще в своих дореволюционных произведениях мечтавший об аграрной революции, теперь, в обстановке революционного кризиса, выражал это чаяние крестьянства все более открыто и настойчиво. В то же время он выдвигал как одну из непосредственных задач осуществление проекта совсем иного рода.
В приложениях к «Тесмографу» Ретиф опубликовал очень интересный экскурс о «нищенстве», посвященный положению наемных рабочих. Экскурс этот не принадлежал его перу. Автором его был Шарль-Антуан Леклерк де Монлино. Аббат, доктор теологии и медицины, одно время проживавший в Лилле, затем в Париже, Монлино возглавлял накануне революции дом призрения нищих в Суассоне. Он участвовал в работах Комитета по нищенству Учредительного собрания. Еще в 1779 г. Монлино опубликовал работу, посвященную вопросу о нищенстве97. Заявляя, что он пишет для бедняка, что он защищает права неимущего человека, Монлино решительно осуждал общественное неравенство, указывая, что «неравенство состояний разделило всех людей в Европе на два класса — класс, имеющий слишком много, и класс, ничего не имеющий», что «чрезмерное богатство одного класса неизбежно влечет за собой чрезвычайную нужду другого». Все политические принципы сводятся фактически лишь к искусству «использовать людей за недорогую плату на службе у богатых». Законы стремятся лишь соорудить тройную ограду вокруг собственности богатого, оставляя неимущего голым и безоружным. Все, что придумали до сих пор для неимущих, — это смрадные логова, называемые госпиталями. Требуя их ликвидации, высказываясь против подаяний и благотворительности, Монлино заявлял, что «целью хорошего законодательства должно быть не только облегчение участи неимущих, но и предотвращение нужды». Практически он предлагал своего рода систему социального страхования. Нуждающиеся должны получать помощь от коммун. Особые «инспектора бедных», по одному на каждый квартал города, должны заботиться о рабочих и поденщиках, посещать их на дому, выплачивать им субсидии, особенно в случае безработицы. Монлино считал также необходимым учредить в городах особые учебные заведения для обучения различным профессиям детей бедных родителей.
В другой своей брошюре, опубликованной, уже после начала революции, в 1790 г. 98, — западней. Народу много обещали, но ничего не сделали, чтобы ликвидировать причину его бед. Милостыня не помогает и не может помочь. Монлино вновь настаивал на государственной помощи бедным, на содержании покинутых детей коммунами и других аналогичных предприятиях.
За год до этого, в 1789 г., Монлино опубликовал брошюру99, в первой части которой подробно рассматривал вопрос о нищенстве. Именно этот «Очерк о нищенстве» и был перепечатан Ретифом в «Тесмографе». Ретиф, как видно из его дневника, свел знакомство с Монлино еще до революции100. В первые годы революции, когда Монлино находился в Париже, Ретиф часто встречался с ним101. Поддерживая с Монлино близкие отношения, он был, конечно, в курсе всех его работ. В приложениях к «Тесмографу» он опубликовал, без указания автора, всю брошюру Монлино, разделив ее на две части. Первую, основную часть он органически включил в свой текст — диалог между 1788, 1789 и 1888 г. 102
В «Очерке о нищенстве» описывалась наряду с безвыходным положением батраков и тяжелая судьба рабочих. Нищенство, говорилось там, не является само по себе ни преступлением, ни проступком. Кто посмеет клеймить человека, изношенного тяжелым и убийственным трудом? Все мастерства пожирают меньше, чем за 30 лет, живые машины, которыми они завладевают и которые прозябают на жалованье. Во всех профессиях, где необходим зоркий глаз, начиная со шлифовальщиков и кончая булавочниками, выбрасывают рабочих, у которых ослабло зрение. «Ни один каменолом, каменщик, плотник не обходился без того, чтобы не быть раненым. Все обрабатывающие кожу имеют свинцовый цвет лица; обрабатывающие металлы становятся калеками с ранних лет». Общество потребляет бедного как съестные припасы. Его упрекают, что в расцвете сил он был недостаточно предусмотрителен. Но какие сбережения может сделать рабочий, которому за использование всех своих способностей даруется лишь незначительная заработная плата? В лотерее человеческой жизни его может ожидать лишь один выигрыш — несчастье. Недостаток работы, болезнь, несчастные случаи — все угрожает ему; даже воспроизведение собственного рода, самое большое утешение живых существ, превращается в тяжесть, его подавляющую. Поэтому, когда он перестает продавать свои руки, когда у него бывает отнято это его единственное достояние, ему остается выбирать лишь между смертью и нищенством, «так как не существует никакого закона, который обязывал бы хозяина кормить слугу, сломавшего ногу на его службе, так как никакой закон не обязует фабриканта держать состарившихся рабочих, которые его обогатили». Нищих наказывают за то, что они не хотят работать, «но существует ли закон, обязующий собственников, владельцев мануфактур, ремесленников давать работу тем, кто ее просит»?103 Вся история законодательства о нищих есть история заговора собственников против людей без собственности. Безвестный человек без земельной или промышленной собственности, если он не способен к работе, не принадлежит больше к числу граждан, находящихся под защитой администрации.
Естественно, что, разделяя подобные взгляды на положение рабочего класса, положение, знакомое ему и по личному жизненному опыту, Ретиф не мог не стремиться отыскать средства для облегчения участи рабочих. Еще за год до этого мы находим в «Ночах Парижа» проект общественных реформ, где содержится требование страхования рабочих на случай болезни и старости.
Согласно этому проекту, хозяева, использующие наемных рабочих, обязаны откладывать еженедельно сумму в размере 1/6 части выплачиваемой ими заработной платы, каковая сумма вписывается в особый реестр и вручается по воскресеньям «отцам рабочих» каждой профессии. То же относится и к рабочим, занятым на общественных работах. Эти суммы поступают к генеральному казначею, который пускает их в рост путем вложения в государственные процентные бумаги и по требованию «отцов рабочих» отпускает необходимые средства для оказания помощи старикам и больным. «Отцами рабочих» являются рабочие наилучшего поведения, покинувшие работу по нетрудоспособности. Под их руководством находятся «братья рабочих», которые посещают больных и относят пожилым и нетрудоспособным их еженедельную пенсию104 в то время как распределение и использование страховых сумм находится исключительно в руках представителей рабочих105.
Но Ретиф не ограничивался подобными предложениями. На последних страницах «Тесмографа» (набранных осенью 1789 г.) он опубликовал разработанный им проект производственной ассоциации типографских рабочих. Проект этот106 изложен в форме письма к сотоварищам автора — типографщикам, которому предшествует письмо к парижскому мэру Бальи. В письме к «господину мэру Парижа» Ретиф указывал, что он в совершенстве знаком с типографским делом, и поэтому решил оказать услугу государству в этой области. Он составил план превратить в граждан около 4 тысяч рабочих этой полезной профессии. Источник национального благосостояния заключается в мелкой собственности, а основа чести — в гражданской добродетели. Одни лишь типографщики-подмастерья прозябают в обществе, как негры-рабы. Поэтому души большинства этих несчастных иссушены отчаянием и унынием. Им на помощь он и хочет прийти. Далее следует «Письмо об учреждении типографии рабочих, предназначенной наделить типографщиков-подмастерьев собственностью, которая превратила бы их в граждан и была бы способна как помочь им во время недугов, так и дать честное обеспечение в старости».
Устав этой типографии, состоящий из 24 статей, предусматривает следующее. Сумма, необходимая для организации типографии, выручается путем продажи акций. Каждый типографский подмастерье имеет право приобрести акцию стоимостью в 300 ливров. Он может также приобрести несколько акций, если останутся непроданные, и, наоборот, подписаться на одну акцию вместе с компаньонами (croupiers), т. е. приобрести лишь часть акции. Стоимость акций может быть выплачена в одни или несколько приемов (вплоть до взносов в размере 24 су в педелю) деньгами или работой. Первые взносы предназначаются для найма помещения и приобретения печатных станков, шрифтов и других необходимых материалов. После приобретения необходимого оборудования - уплаты всей его стоимости и расчета по всем обязательствам (общая стоимость типографии оценивается автором в 50 тысяч экю) типография приступает к функционированию. К работе в типографии допускаются исключительно рабочие, подписавшиеся на акции, при этом в первую очередь наиболее старые подписчики. Все рабочие с момента начала работы в типографии получают заработную плату с еженедельными вычетами в счет погашения стоимости приобретенных ими акций, в случае если они не уплатили наличными. В течение первых шести лет прибыль вкладывается в предприятие. В дальнейшем прибыль распределяется между акционерами107, причем часть прибыли отчисляется на поддержку больных и стариков. Больные рабочие получают вспомоществование в размере 24 ливров в неделю, а состарившиеся еженедельною пенсию в 12 ливров. Управление типографией сосредоточено в руках директора, фактора, нескольких доверенных лиц и комитета в составе 10 членов. Каждые шесть месяцев, в ближайшие после 21 июня и 21 декабря воскресенья, созываются общие собрания акционеров, на которых комитет десяти дает отчет о состоянии дел и вносит предложения, однако лишь с информационной целью, так как решение зависит от директора, доверенных лиц и самого комитета. На каждом подобном собрании переизбираются 3 членов комитета. Касса находится в ведении комитета и проверяется раз в месяц по требованию ста акционеров. Владеющий несколькими акциями пользуется и соответствующим количеством голосов.
не являлся выражением конечного общественного идеала Ретифа. Этот план ставил своей задачей улучшить при существующих общественных условиях положение типографских рабочих, освободить их от эксплуатации со стороны хозяев путем организации кооперативной типографии.
Наряду с подпиской на типографские акции проект предусматривает также подписку рабочих на печатающиеся в типографии книги с обеспеченным сбытом, что делает рабочих вдвойне заинтересованными в деле.
Социальные цели этого проекта — превращение рабочих в собственников путем совместного владения предприятием на правах акционеров, — носят, безусловно, мелкобуржуазный характер. Это неудивительно, так как рабочие того времени видели обычно выход из своего тяжелого, подневольного положения в том, чтобы самим стать собственниками. Отражая через призму личного жизненного опыта чувства и настроения формирующегося пролетариата. Проект Ретифа, при всех своих мелкобуржуазных тенденциях, свойственных даже самым передовым отрядам рабочего класса топ эпохи, являлся, однако, не памятником старых отживших общественных отношений, а провозвестником новых социально-экономических проблем, новой социальной борьбы. Проект этот носит единичный характер в литературе XVIII в., в которой в области положительных требовании, касающихся рабочих, мы встречаем в основном лишь предложения об организации общественных мастерских. Лишь с 30-х годов XIX столетия, в условиях расцвета капитализма и развивающегося рабочего движения, во Франции распространяются, в связи с пропагандой Бюше, идеи производственных рабочих ассоциаций. Тем ценней и интересней для нас проект Ретифа, выступившего в самом начале революции с планом подобной ассоциации.
Опубликование проекта Ретифа совпало с подъемом борьбы типографщиков. Революция, развязавшая все социальные противоречия, выявила антагонизм труда и капитала и в этой отрасли промышленности. Типографские рабочие не только участвовали в стачечном движении апреля—июня 1791 г., но и основали в Париже профессиональную организацию нового типа, так называемый «Типографский и филантропический клуб», просуществовавший до закона Шапелье. Клуб этот, издававший собственный орган, видел свою задачу не только в благотворительности и взаимопомощи; он возглавлял и профессиональную борьбу рабочих, за что подвергался нападкам предпринимателей, доносивших муниципальным властям на его «противную свободе» деятельность. Подобные клубы возникли в первые годы революции и во многих провинциальных городах 108. Как явствует из одного документа, хранящегося в Британском музее, уже в 1790 г., т. е. до основания «Типографского клуба», в Париже существовало некое «Типографское собрание», разработавшее в июне этого года «Общий регламент для типографской корпорации», принятый «общим собранием представителей рабочих» и предусматривавший, между прочим, организацию взаимопомощи на случай болезни и старости109.
«Типографскому клубу»? На страницах печатного органа этого клуба — «Club Typographique et philantropique» мы находим одно упоминание, которое дает нам право ответить на этот вопрос утвердительно. На страницах этого органа печатались «анонсы» — не объявления в настоящем смысле этого слова, а своего рода извещения лиц, связанных с «Типографским клубом». В № 30 от 24 мая 1791 г. мы находим среди этих извещений следующее: «Одно лицо желало бы купить маленький печатный станок, вмещающий шрифты cicero, petit-romain и другие; может быть заплачено до 2000 ливров. Обращаться к г-ну Ретифу, улица Бюшери № 11»110. Извещение это показывает, что Ретиф не только знал о существовании «Типографского клуба», по и, желая приобрести новый станок для своей домашней типографии, в которой набирал свои произведения, использовал страницы его печатного органа. Принимая во внимание, что это могли делать лишь лица, так или иначе связанные с этой организацией, есть все основания предполагать, что и Ретиф не стоял от нее в стороне.
В этой связи особый интерес приобретает следующее сообщение, которое мы находим в отчете о заседании «Типографского клуба» 22 марта 1791 г. На этом заседании рассматривался, между прочим, вопрос о просьбе ряда местных типографских обществ и присоединении к клубу. По этому поводу в отчете сказано: «Некто, кого мы хорошо знаем, сказал, что это предложение похоже на предложение о 1200 ассоциированных, которые должны были учредить типографию»111. Кто был этот человек, которого члены «Типографского клуба» хорошо знали? Что это было за предложение об учреждении типографии «1200 ассоциированных»? Обо всем этом протокол умалчивает. Но читая эти строки, невольно приходит на ум проект Ретифа. Ведь Ретиф был единственным, который еще осенью 1789 г. выдвинул проект ассоциации типографских рабочих, организации кооперативной типографии. Не был ли именно этот проект доведен им до сведения «Типографского клуба»?