8
В последние годы немалое место в жизни Теккерея занимает журнально-публицистическая деятельность. С января 1860г. по март 1862 г. Теккерей был редактором журнала "Корнхилл мэгезин" (Gornhill Magazine), изданию которого отдавал много сил. "Корнхплл мэгезин" был новой для тогдашней Англии попыткой создания дешевого, более общедоступного журнала, чем большинство существовавших периодических изданий. Цена номера была всего один шиллинг. Теккерей стремился сплотить вокруг журнала живые силы тогдашней английской литературы. Но эта задача - нелегкая и сама по себе в эти годы, когда реалистическое направление в литературе Англии вступало в период упадка, - еще более осложнялась позицией самого редактора. Теккерей старался не публиковать в журнале ничего, что могло бы оттолкнуть или шокировать буржуазного читателя.
Переписка Теккерея содержит интересные материалы для характеристики его редакторской деятельности. Среди корреспондентов, которых он пытался привлечь к сотрудничеству, был даже Эрнест Джонс, вождь левого крыла чартизма, революционный поэт и публицист, редактор "Северной звезды" и других чартистских изданий, в эту пору, правда, уже отошедший от политической борьбы. Теккерей знал Джонса еще с середины 40-х годов; в 1848 г. он писал в "Морнинг кроникл" об одном из выступлений Джонса на чартистском митинге, где присутствовал лично. Теперь он обращается к Джонсу с предложением написать статью о чартизме для "Корнхилл мэгезин", но сопровождает это предложение существенной оговоркой: статья должна быть "без взглядов - но факты - организации - тюремное заключение - личные приключения" (письмо от 2 июня 1860 г. Подчеркнуто мною. - А. Е.). Насколько можно судить по имеющимся в нашем распоряжении материалам, статья о чартизме "без взглядов" так и не была написана Джонсом.
Постоянная оглядка на ханжескую чопорность буржуазных "респектабельных" читателей приводила к частым столкновениям Теккерея-редактора с авторами. Троллоп, писатель заведомо консервативного склада, отнюдь не посягавший в своем творчестве на устои буржуазного общества, был глубоко задет тем, что Теккерей отказался опубликовать в "Корнхилл мэгезии" его рукопись из-за того, что в ней упоминалось о внебрачных детях. В письме к Теккерею Троллоп с негодованием ссылался на многие "прецеденты" подобного рода в английской классике - на романы Скотта, Диккенса, Бронте, Джордж Элиот и, в довершение всего, на самого Теккерея (правдиво обрисовавшего в "Истории Генри Эсмонда" и "Виргинцах" аристократический разврат), - но безуспешно.
Аналогичный конфликт возник у Теккерея и с Елизаветой Баррет-Браунинг, известной поэтессой, стихи которой Теккерей отказался напечатать. Объяснительное письмо Теккерея к Баррет-Браунинг показывает, что он как редактор считал себя вынужденным идти на сделку с требованиями буржуазных обывателей, поступаясь собственными убеждениями и вкусами. "Автор - чист, и мораль - чистейшая, целомудренная и верная, - но есть вещи, которых моя чопорная публика не желает слышать... В Вашем стихотворении, как Вам известно, говорится о незаконной страсти мужчины к женщине - и хотя Вы пишете с чистой точки зрения, с подлинной скромностью и нравственной чистотой, я уверен, что наши читатели поднимут шум, и потому не напечатал это стихотворение" (письмо от 2 апреля 1861 г.). Баррет-Браунинг была права, возражая Теккерею. "Я глубоко убеждена, - ответила она, - что коррупция нашего общества требует не закрывания наглухо дверей и окон, но света и воздуха...".
"Корнхилл мэгезин" случай, когда Теккерей отважился впустить на его страницы "свет и воздух", закончился именно тем, чего он все время опасался, - бурей негодования буржуазных читателей. В первый год издания журнала Теккерей осмелился начать в нем публикацию статей Рескина, составивших впоследствии книгу "Последнему, что и первому". В этих статьях Рескин подверг резкой критике систему буржуазных общественных отношений. Основной его вывод заключался в том, что экономика буржуазного общества враждебна интересам народа. Статьи Рескина вызвали злобные нападки буржуазных читателей, и Теккерей счел необходимым прекратить их печатание, "с большой неловкостью для самого себя и со многими извинениями, обращенными ко мне", как вспоминал позднее Рескин.
Статьи и очерки, написанные Теккереем для "Корнхилл мэгезин", вошли в состав его последнего сборника "Заметки о том, о сем" (Roundabout Papers, 1860-1862). Как и его поздние романы, они также свидетельствуют об угасании сатирического огня в творчестве писателя. Искры былого пламени еще проскальзывают иногда в отдельных заметках этого сборника. Таков, например, очерк "Людоеды", где Теккерей, пользуясь одним из своих обычных излюбленных приемов, наполняет образы детской народной сказки о Мальчике-с-пальчике злободневным общественным содержанием. Людоеды, о которых говорит писатель, людоеды новейшей капиталистической формации - джентльмены в белых галстуках, с благопристойнейшими манерами. В обществе они употребляют в пищу и говядину, и баранину; но дома у них в чулане спрятаны начисто обглоданные человеческие скелеты, и газон, зеленеющий у дверей их замка, потому так и зелен, что удобрен костями их жертв. Они заседают в Сити и именуют себя представителями акционерных компаний; они грабят бедняков и угнетают слабых, и Теккерей призывает своих собратьев-журналистов, "рыцарей пера", ополчиться против них... Однако даже и в этом, наиболее остром очерке всей книги, социальные мотивы, выделенные нами, лишь бегло намечены автором и тонут среди бесцветных морализаторских рассуждений о пороках буржуазной семьи и светских нравов.
Проблема общественных противоречий, антагонизма "труда и собственности", как формулировал ее в свое время Теккерей, ставится теперь в его публицистике лишь в сентиментально-филантропическом плане. Автор "Заметок о том, о сем" напоминает состоятельным читателям, что за пределами их уютного домашнего очага существует "обширный, молчаливый, удрученный бедностью мир... - мир мрака, голода и мучительного холода, где в сырых подвалах, на каменном полу, на тряпье и соломе копошатся бледные дети...". Но он пишет теперь о существовании этого "молчаливого мира" бедности как о чем-то неизбежном и неизменном. Характерен очерк "О карпах в Сан-Суси", где девяностолетняя старуха, богаделка из приходского работного дома, уподобляется столетним карпам в потсдамском дворцовом пруду. Подобно этим обомшелым рыбам, она была современницей многих событий, многих исторических перемен, но ничего не помнит, не знает и ни о чем не может рассказать. Народ не имеет истории - таков фальшивый подтекст этого сопоставления, и сентиментальная концовка очерка, где рассказчик самодовольно объявляет о своем намерении пригласить старую богаделку к себе на кухню на рождество, кажется слащавой и пошлой по сравнению с прежней сатирической публицистикой Теккерея.
И по вопросам политики и по вопросам эстетики Теккерей в "Заметках о том, о сем" пытается оспорить и отвергнуть те положения, которые были взяты им с боя во времена "Книги снобов". Он оправдывает социальное неравенство, титулы, привилегии: "Разве участник лотереи имеет право сердиться из-за того, что не ему достался выигрыш в двадцать тысяч фунтов? Неужели, вернувшись домой после осмотра Виндзорского или Чатсвортского дворца, я должен приходить в ярость... потому что у нас всего только две гостиных? Носите на здоровье вашу подвязку, милорд!.."
"Заметках о том, о сем" и для выражения верноподданнических чувств по поводу бракосочетания принца Уэльского с датской принцессой Александрой, и для умиления по поводу "каторжного" труда королевских министров, судей и духовенства, и для восхищения действиями "храбрых команд" британского флота в китайских водах. Теккерей отрекается и от своей прежней нетерпимости к антиреалистическому искусству. Его пародия на новомодный роман тайн и ужасов - "Зарубка на топоре", где фигурируют и розенкрейцеры, и месмеризм, и гильотина, и спиритические сеансы, - написана добродушно, в виде своего рода дружеского шаржа; и сам автор в заключение сознается, что ему жаль так быстро расстаться со своим таинственным демоническим героем, который сражался на арене Колизея, едва не был сожжен инквизицией, пел дуэты с Марией Стюарт и продолжает жить в Лондоне в 1862 г. Автор "Заметок о том, о сем" отзывается с похвалой и о "Женщине в белом" Уилки Коллинза - типичном сенсационном романе, - и о романе Дюма "Двадцать лет спустя". "Я люблю, - пишет он, - романы "покрепче", как горячий грог; без любви, без рассуждений об обществе...". Ему хотелось бы написать книгу, где не было бы ничего личного - "ни размышлений, ни цинизма, ни вульгарности,... но по новому приключению на каждой странице, по злодею, по сражению и по тайне - в каждой главе...".
дает себя знать в поздних романах Теккерея.
* * *
"Книгой снобов", "Ярмаркой тщеславия" и примыкающими к ним произведениями. Он достойно продолжил в середине XIX века лучшие национальные традиции английской сатиры: недаром Горький поставил его рядом со Свифтом и Байроном в числе писателей, которые выступили как "безукоризненно правдивые и суровые обличители пороков командующего класса..." {М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 25, М., 1952, стр. 105.}. "Здоровый критицизм Теккерея" {М. Горький. Собр. соч. в тридцати томах, т. 26, М., 1953, стр. 282.}, как охарактеризовал его Горький, и в наше время сохраняет свое значение. Его острые сатирические обобщения, правдиво отразившие паразитизм и бесчестность господствующих классов собственнической Англии, вскрывшие антинародность политики правящих парламентских партий и показавшие губительную роль капиталистической погони за наживой, духовно вооружают простых людей Англии в их борьбе с силами реакции.