Приглашаем посетить сайт

История французской литературы. К.Ловернья-Ганьер, А.Попер, И.Сталлони, Ж.Ванье.
Лионская поэзия.

Лионская поэзия.

Приблизительно до 1560 г. Лион был местом интенсивной литературной деятельности.

Географическое положение города, близкого к тогдашним границам страны, превратили его в транзитный центр, в котором в XVI в. произошел значительный экономический подъем.

Открытый итальянскому влиянию благодаря торговле и банковскому делу, Лион также станет первым городом во Франции, где быстро развивается книгопечатание: с конца XV в. в нем насчитывается 72 мастерских, и их число постоянно увеличивается.

В дополнение к этому удаленность от Парижа и отсутствие парламента позволяют Лиону соблюдать некоторую веротерпимость вплоть до начала религиозных войн. Исходя из всех этих соображений, многие писатели приезжают в Лион и остаются в нем на более или менее продолжительное время: Маро, Рабле и другие. Хотя не сохранилось сведений о существовании в городе литературного салона, вероятно, были места, где собирались эрудиты и обсуждали философские проблемы, а потом читали или пели стихи под аккомпанемент лютни, как это происходило, например, в академии Фурвьер в 1505 г.

С 1530 г. формируется значительная группа поэтов неолатинского направления, которая завязывает отношения с Этьеном Доле (1509 – 1546), издателем и писателем. В 1527 г. основан коллеж Троицы, которым руководят несколько литераторов, в том числе Бартелеми Ано (? – 1561), яростно критикующий манифест Плеяды в памфлете «Горациев Квинтилий», напечатанном в Лионе в 1550 г.; как и Сев, Ано в 1548 г. участвует в разработке поэтической и аллегорической праздничной программы, приуроченной к въезду в Лион Генриха II.

Лионские поэты, пишущие на французском.

Морис Сев (1500? – 1560?), выходец из знатной лионской фамилии, занимается в 1533 г. поисками могилы Лауры, знаменитой возлюбленной Петрарки, о которой он прочел в «Канцоньере», и будто бы находит ее в Авиньоне. Событие наделало много шума, прежде чем было оценено критическим взглядом; оно свидетельствовало об интересе, проявляемом к поэзии итальянского гуманиста.

Хотя Сев начал писать сонеты еще на рубеже 30-х гг., в Лионе не спешат порвать с национальной традицией ради итальянского лада. Любовь здесь воспевают в жанрах поэзии трубадуров, причем Сев продолжает ее «темный стиль», в то время как его ученица Луиза Лабе предпочитает «светлый». В 1544 г. Сев публикует сочинение под названием «Делия, предмет высшей добродетели» - цикл из 499 десятистиший, разделенных 49 эмблемами. Сев назвал свою возлюбленную именем Делия (Délie), которое представляет собой анаграмму слова Идея (L'Idée насыщенным многими значениями абстрактным терминам, то еще при жизни снискал репутацию – часто заслуженную – поэта, недоступного для понимания; сегодня его любят сравнивать с Малларме. Но используемые им образы не столь темны, как принято утверждать. Свидетельством этому являются многочисленные вариации на тему света и тени, наполняющие его поэму:

И больше дня не хочет, но следует за ночью,

Ибо свет ее в сумраке таится.

Или еще один образ: две лионские реки -стремительная Рона, объединившаяся со спокойной и ровной Саоной, - их слияние символизирует у поэта союз двух влюбленных.

Женщиной, воспетой Севом, вероятно, является одна из его учениц, (ок. 1520 – 1545), молодая и весьма образованная женщина, чьи поэмы были опубликованы в 1547 г. Она включила анаграмму имени Сева в свое произведение, пытаясь подражать в своих десятистишиях «Делии». Ей лучше удавались элегии и «Песни», например та, в которой она обращается к отсутствующему другу и спрашивает его: «Разве не должны вы меня любить?» или умоляет: «Исцелите же меня от болезни любви».

Но самой знаменитой лионской поэтессой является Луиза Лабе – 1566), чья книга вышла в 1555 г. Томик открывается посвящением, в котором она призывает подругу изучать литературу, источник наслаждения, превосходящий все другие радости, которым не должны обладать одни только мужчины. Затем начинается «Спор Безумия и Амура» - диалог на Олимпе, в котором Безумие лишает Амура глаз и обрекает на слепоту. На последующем суде один адвокат защищает Амура, источник всемирной гармонии, согласно Платону, а другой – Безумие, поскольку оно всегда сопровождает слепого и подверженного иллюзиям Амура.

Тот же спор рассматривается в «Сонетах», где Луиза Лабе, несмотря на использование петраркистских метафор, оказывается единственной женщиной своего века, которая решилась высказать в поэтической форме плотские желания:

Пока еще его объятий жажду,

Я встречу смерть счастливей, чем жила. [1]

Ее сочинению, опубликованному в тот момент, когда звание великого любовного поэта уже завоевал Ронсар, равно как стихам Сева и Пернетты дю Гийе, пришлось дожидаться несколько веков, чтобы обрести заслуженное признание.