Плеяда.
Это название было выбрано в 1556 г. Ронсаром, чтобы обозначить группу поэтов (первоначально называвшуюся «Бригада»), которую он создал со своими друзьями в 1549 г. В нее входили Жоашен Дю Белле и Жан-Антуан де Баиф – 1589), Жодель (1532 – 1573), Понтюс де Тийар (1521 – 1605), (1529 – 1554), Дезотель (1529 – 1581), двоих последних затем сменили Белло (1528 – 1577) и (1517 – 1582).
Защита и прославление французского языка
Название группы связано с публикацией манифеста в пользу великой французской поэзии «Защита и прославление французского языка» (1549). Несколько молодых людей, собравшихся в парижском коллеже Кокре, открывают для себя поэзию Античности; тщетно пытаются они обнаружить во французской литературе произведения, сравнимые с сочинениями Данте, Петрарки или Ариосто, их современником. Они считают, что при французском королевском дворе благоволят поэзии «без искусства и доктрины», которой достаточно быть «уважаемой среди лиц, предлагающих наивысшую цену», в то время как следует «настраивать свою лиру на самую высокую и выразительную струну». Дю Белле работает над сборником сонетов «Олива», навеянных «» Петрарки, когда в 1548 г. выходит «Поэтическое искусство» Себилле, где в качестве примера высокой поэзии приводятся поэты, служившие Франциску I (умершему в 1547 г.). Ответ «Плеяды» не замедлил себя ждать. В трактате «Защита и прославление французского языка» развиваются основные теоретические положения новой группы писателей. Написанный в спешке и весьма пристрастный манифест очень быстро завоевал авторитет, который сохранится надолго.
Поэзия после «Защиты».
Избранные жанры«Старые французские поэтические жанры», такие как рондо, баллады и проч., следует отбросить. Поэтическую «риторику» постепенно расшатывают, смещая акцент на малые формы, отвечающие все более светскому, легкому духу придворной жизни, жаждущему – на итальянский лад – развлечений, склонному к остроумию. Жанровый репертуар разнообразен: поэмы, гимны, стихотворения, написанные на торжественные события, а впоследствии и сонеты. Однако более всего ценятся мадригалы, эпиграммы – анакреонтика, славящая радости жизни или сожалеющая о том, сколь быстро они проходят. Сонету выпала особая судьба: это единственная форма, ставшая в один ряд с поэтическими жанрами, освященными авторитетом Античности. Все остальное наследие недавних веков, доставшееся от трубадуров, не более чем «пряные приправы, которые портят вкус нашего языка…» Сонет же именно теперь делается всеобщей формой поэзии. Вместе с ним растет влияние Петрарки, превращаясь в европейскую моду, в петраркизм. Усваивать и преодолевать приходится уже не только древнюю, но и новую традицию.
Осуждение «старых жанров» более чем несправедливо; предложенные «новшества» вовсе не новы. Но поэты «Плеяды» хотят громко заявить о себе как о новаторах, совершенно ослепленные недавно обретенным знанием и поддерживаемые присущей юности самоуверенностью.
Подражание«столь же плодоносный, как и у других языков, но по вине тех, кто за ним смотрел и не ухаживал за ним со старанием, а обращался с ним, как с диким растением, выросшим в пустыне, никогда его не поливая, не подрезая, не оберегая от шипов и колючек, заслоняющих от него свет, и давая ему захиреть и почти погибнуть. Если бы древние римляне были бы столь же невнимательны к уходу за своим языком, когда тот только начал пускать ростки, вполне очевидно, он не стал бы за столь короткий срок столь великим» («Защита и прославление французского языка»).
«…Выучив эти языки, не следует пренебрегать своим, и …если кто-то по природной склонности (о чем можно судить по латинским и итальянским произведениям Петрарки и Боккаччо, а также ряда ученых людей нашего времени) почувствует, что ему более присуще писать на своем языке, а не на греческом или латинском, то пусть постарается затем заслужить бессмертие у себя дома, сознавая, что лучше хорошо писать на своем родном языке, чем плохо – на этих двух языках»,
Вопрос о соотношении подражания и оригинальности остается центральным. Основным средством, способным привести к достижению намеченных манифестом Плеяды целей объявляется «подражание» или «впитывание», которое на долгие годы становится основополагающим во французском литературном творчестве.
Вдохновение. В книге Дю Белле есть прекрасные слова о работе над языком. Он советует поэту прислушиваться к живой речи ремесленников, литейщиков, живописцев. Моряков, расширяя свой словарь. Он требует от поэта взыскательной работы: «Если ты хочешь облететь на крыльях весь свет, умей подолгу сидеть в своей комнате». Он говорит о «дрожи и поте» поэтической работы. Еще необходим «тот пыл и легкость ума, которая естественным образом возбуждает поэта, и без которой будет недостаточной (неполной) и бесполезной любая доктрина», - то, что Ронсар и Тиар назовут поэтическим исступлением. Это понятие берет свое начало в произведениях Платона, к которым написал комментарии Фичино, посвятивший длинный пассаж восторгу в этимологическом смысле (), Характеристике общей для поэта и пророка; их язык не имеет ничего общего с языком смертных.
Таким образом, «Защита» ставит вопрос, стоящий в основе всякого художественного творчества: «Что дороже, искусство или природа?». Без их союза, следует ответ, поэт является всего лишь стихотворцем, «незаконнорожденным ребенком Муз».
. Для Дю Белле речь идет не только о передаче собственных чувств и эмоций поэта, но и о том, чтобы вызвать их у читателя: «Тот будет настоящим поэтом, которого я ищу в нашем языке, кто заставит меня негодовать, успокаиваться, наслаждаться, скорбеть, любить, ненавидеть, восторгаться, удивляться, - словом тот, кто будет держать поводья моих чувств, ворочать меня так и сяк к собственному удовольствию». Тем самым поэзия, как и в древности, приравнивается к искусству красноречия.
Влияние Плеяды было весьма значительным. Она положила начало национальной поэзии, утверждению силы родного языка, торжества разума над средневековой схоластикой и лирики над рифмованными наставлениями. Она ввела сонет, александрийский стих, чередование рифм женских и мужских. Члены Плеяды первыми начали писать комедии и трагедии «в подражание Античности». Отказавшись считать поэзию простым развлечением, Плеяда вернула ей достоинство, но она же способствовала разрыву между литературой ученой и литературой народной.