Мокульский С. История западноевропейского театра , т. 2.
Гаррик.

ГАРРИК

Давид Гаррик (1717—1779) был сыном офицера и внуком французского эмигранта, протестанта Ла-Гаррига, бежавшего из Франции после отмены Людовиком XIV Нантского эдикта. Француз по отцу, Гаррик был по матери ирландцем. Он был мало похож на англичанина; маленького роста, живой, подвиж­ный, ловкий, изящный, с черными веселыми глазами, он скорее напоминал французских актеров, и недаром его так любили во Франции.

С раннего детства Гаррик питал живой интерес к театру, а в возрасте одиннадцати лет он уже выступал в домашних спектаклях. Впоследствии Гаррик усердно посещал театры, при­глядывался к исполнению актеров, усваивал приемы их игры.

Однако Гаррик не сразу пришел в театр. Отец Гаррика, у ко­торого кроме него было еще шестеро детей, отдал его в обуче­ние к дяде-виноторговцу, жившему в Лиссабоне. Впоследствии этот дядя оставил Гаррику наследство, что дало ему возмож­ность заняться изучением права. Однако Гаррик вскоре оста­вил право и занялся виноторговлей, как его дядя и старший брат. Винная лавка Гаррика находилась против театра Ковент-Гарден, и он имел возможность познакомиться с рядом видных актеров, в том числе с Маклином и Джиффордом, владельцем маленького театра Гудменс-Фильдс.

Случай привел Гаррика на сцену настоящего театра. Весной 1741 года в театре Гудменс-Фильдс неожиданно заболел ак­тер Йетс, игравший роль Арлекина. Джиффорд предложил Гаррику экспромтом заменить его, чтобы попробовать свои си­лы в актерском деле. Гаррик выступил, и никто в публике не за­метил, что под маской Арлекина в данном спектакле выступает не Йетс, а другой актер,— настолько точно Гаррик скопировал игру йетса. Летом того же года Гаррик отправился в поездку с труппой Джиффорда, в которой состоял также Маклин. Гаррик подружился с ним и стал разделять его взгляды на необходи­мость реформы актерской игры. Успех Маклина в роли Шейло-ка проторил дорогу Гаррику, который в октябре того же 1741 го­да дебютировал в театре Гудменс-Фильдс в роли Ричарда III. Гаррик играл эту роль не по оригинальному шекспировскому тексту, а по переработке Колли Сиббера, отличавшейся край­ним мелодраматизмом. Из двух тысяч строк, составляющих сиб-беровского «Ричарда III», только половина принадлежала Шекспиру; остальной текст, отличавшийся крикливой патетич­ностью, был плодом творчества Сиббера. Однако сибберовская переработка, хотя, конечно, и уступала шекспировской пьесе, обладала вместе с тем несомненными сценическими достоинст­вами. Она давала возможность исполнителю главной роли про­явить многообразие своего дарования.

С первого же появления на сцене Гаррик увлек зрителей. До Гаррика роль Ричарда III играл Куин. Гаррик сыграл эту роль по-иному. Вместо напыщенной декламации и величествен­ных жестов Куина публика услышала самую обыденную речь и увидела самые простые, обыденные жесты. В сцене объясне­ния Ричарда III с леди Анной Гаррику удалось захватить зри­телей настоящей человеческой правдивостью игры.

С этого дня Гаррик стал любимцем публики. Огромный успех Гаррика еще более возрос после исполнения им роли Бейса в пародийной пьесе Бекингема «Репетиция» (февраль 1742 г.). Здесь он использовал свои блестящие имитаторские способности для пародирования ряда актеров старой школы. Спектакль имел огромный успех, но Гаррик нажил после него множество врагов из числа оскорбленных его пародией арти­стов театра Ковент-Гарден. Последние добились правитель­ственного указа о закрытии театра Гудменс-Фильдс как не имевшего королевского патента. Тогда Гаррик уехал на один сезон в Дублин, а затем вернулся в столицу и вступил в труппу театра Дрюри-Лейн, который с приходом Гаррика поднялся на большую высоту, значительно опередив Ковент-Гарден. В се­зоне 1742/43 года популярность Гаррика достигла высшей точ­ки. Он стал любимцем публики. Театральные успехи Гаррика сопровождались большими заработками. В 1747 году он осу­ществил свою мечту и стал директором театра Дрюри-Лейн, скупив его паи вместе с Джемсом Леси. С этого времени по 1776 год, то есть без малого тридцать лет, Гаррик руководил этим театром.

Гаррик собрал в Дрюри-Лейн лучших актеров. Среди них были Маклин, Спренджер Барри, актрисы Сиббер, Клайв, Уоффингтон, Притчард. После того как от Гаррика ушел Барри, со­перничавший с ним в трагических ролях, Гаррик пригласил на его место Генри Вудворда.

В течение нескольких лет одним из украшений труппы Гар­рика была актриса Маргарет Уоффингтон (1714—1760), отли­чавшаяся необыкновенной красотой и грацией. Она начала свою Деятельность в детской труппе в Дублине, из нее перешла там же в настоящий театр и, наконец, получила приглашение в Лондон.

Уоффингтон была по преимуществу комедийной актрисой. Она отличалась необыкновенной живостью, веселостью и чув­ством юмора. Особенно большой успех она имела в тех ролях, где по сюжету героине полагалось переодеваться в мужское платье. Одной из ее больших удач была роль Розалинды в «Как вам это понравится». В ряде комедий она играла даже траве­сти — роли молодых людей.

Одно время Уоффингтон была подругой Гаррика, и он со­бирался жениться на ней, но затем отказался от своего намере­ния. Рассорившись с Гарриком, Уоффингтон перешла в Ковент-Гарден.

В труппе Гаррика в трагических ролях выступала Анна Притчард (1711—1768), которая по своей величественной внеш­ности и пафосной манере игры скорее подходила в партнерши Куину.

Главной партнершей Гаррика как в трагедии, так и в комедии была на протяжении многих лет Сюзанна Сиббер (1712—1766), невестка Колли Сиббера. Одним из ее первых значительных успехов было выступление в роли Зары в одноименной траге­дии, представлявшей собой английскую переделку «Заиры» Вольтера. Сюзанна Сиббер сначала играла в классицистской манере. Когда она в 1753 году перешла в труппу Гаррика, то стала играть по-новому. Гаррик сумел добиться того, что она отказалась от напевной декламации и приблизилась к более естественной реалистической манере игры.

Репертуар театра Гаррика был весьма разнообразен. Гар­рик ставил произведения Шекспира, Бен Джонсона и драматур­гов периода Реставрации, а также современные пьесы.

мастером того нового про­светительского реализма на сцене, за утверждение которого повсюду велась борьба.

С 1769 года Гаррик стал реже высту­пать на сцене, уделяя основное внимание воспитанию актеров и организации постановок. В 1776 году он продал свой пай в Дрюри-Лейнском театре Шеридану. Перед тем как навсегда покинуть сцену, Гаррик в течение трех месяцев прощался с зрителями, исполняя почти все созданные им роли. На послед­ние спектакли Гаррика съезжалась публика не только со всех концов Англии, но даже из-за границы. Зрители еще раз уви­дели своего любимца в ролях Ричарда III, Гамлета, Лира, Бе­недикта («Много шума из ничего» Шекспира), Абеля Дрег-гера («Алхимик» Бен Джонсона), Кайтли («Всяк в своем нраве» Бен Джонсона) и в других ролях.

Когда Гаррик скончался в 1779 году, его похороны превра­тились в событие общенационального характера. Он был похо­ронен в уголке поэтов Вестминстерского аббатства у подножия памятника Шекспиру.

Дошедшее до нас значительное количество описаний игры Гаррика позволяет восстановить облик великого актера и его манеру исполнения. Гаррик был среднего роста, а по сравнению с таким актером, как Куин, он казался даже маленьким. Одна­жды, играя Отелло, он надел на голову тюрбан для того, чтобы казаться выше, но этот головной убор только насмешил пуб­лику, и Гаррик отказался от подобных средств, придерживаясь ролей, которые подходили к его облику. Он был очень хорошо сложен, отличался большой подвижностью и обладал необыкно­венными мимическими данными. Французский балетмейстер Новерр писал о Гаррике: «Природа дала ему очень драгоцен­ный дар, придав всем его чертам и мускулам его лица самую совершенную подвижность до такой степени, что его физионо­мия была зеркалом его души; она с легкостью как бы склады­валась и раздвигалась при изображении чувства и страсти, испытываемой им».

Такую же необыкновенную способность придавать внешнюю выразительность переживаемым чувствам отмечал у Гаррика и Дидро: «Гаррик просовывает голову между двумя половинками дверей и на протяжении четырех или пяти секунд его лицо по­следовательно переходит от безумной радости к радости тихой, от этой радости — к спокойствию, от спокойствия — к изумле­нию, от изумления — к удивлению, от удивления — к печали, от печали — к унынию, от уныния — к ужасу, от ужаса — к от­вращению; затем от этой последней ступени он последовательно возвращается к той, с которой начал».

­кому внутреннему переживанию он находил соответствующее внешнее выражение.

Он всегда выбирал такие жесты, мимические приемы, кото­рые давали зрителю наглядное представление о том, что думал и чувствовал данный персонаж.

Там, где его предшественники ограничивались традиционной декламацией, сопровождаемой набором условных жестов, Гаррик произносил слова с выразительными интонациями, прибегая к разнообразным движениям. Жест у него нередко был более вы­разительным, чем самый текст. Он играл всем своим существом. Выражение лица, положение корпуса, движения рук, парик, костюм — все служило Гаррику для того, чтобы создать правди­вый сценический образ. Все душевные движения персонажа, самый его характер получали у Гаррика наглядное и реальное воплощение.

Выше было сказано о том, что первого своего успеха он добился в роли Ричарда III. Он показал его ум, жестокость, хитрость. До него эту роль играл Колли Сиббер. Затем в этой роли выступал Куин, который имел больший успех, чем Сиббер, но придерживался чисто декламационного стиля исполнения.

сложной натуры. Гаррик сумел это передать.

«Короля Лира» вызвало ряд критических замечаний со стороны Маклина, в целом сочувствовавшего Гаррику в его творческих устремлениях. Но затем Гаррик настолько перевоплотился в древнего короля Британии, что Маклин признал его исполнение подлинным шедевром актерского искусства.

Один современник, сопоставляя исполне­ние роли Лира Гарриком и Спренджером Барри, говорил, что в образе, созданном Бар­ри, «каждый вершок был королем», в образе же, соз­данном Гарриком, «каждый вершок был королем Лиром». Напомним, что Гаррику было около двадцати пяти лет, когда он впервые взялся за эту роль. Современников в особенности поразило то, что такой молодой человек су­мел перевоплотиться в дрях­лого старика с подгибаю­щимися коленями, который ходит, шаркая ногами, и смотрит на окружающих мут­ными старческими глазами. Сцена встречи Лира с Кор­делией неизменно вызывала волнение и слезы в зритель­ном зале. Нельзя не отметить, что Гаррик играл «Короля Лира» не по шекспировскому тексту, а по переделке драматурга периода Реставрации Тейта, превратившего шекспировскую трагедию в мелодраму со счастливым концом.

«Гамлета» Гаррик тоже играл не по подлинному шекспиров­скому тексту. Сначала он исполнял роль датского принца в чьей-то чужой переделке, затем — в собственной обработке, со­державшей значительные отступления от оригинала. Как бы то ни было, роль Гамлета была одной из коронных ролей Гаррика. Сохранился ряд описаний, детально раскрывающих приемы ис­полнения Гарриксм роли датского принца. Особенно подробно описание Г. -Х. Лихтенберга. По тому, как Лихтенберг расска­зывает о Гаррике — Гамлете, видно, что зрителей XVIII века особенно покоряли выразительные детали, характеризующие то или иное состояние героя. Скорбь Гамлета по отцу, его изумле­ние при виде призрака, затем ужас от сознания, что это выхо­дец с того света, слезы отчаяния, негодование, глубокое раз­думье при произнесении монолога «Быть или не быть» — эти и другие моменты, отмеченные Лихтенбергом, свидетельствуют о том, что в исполнении роли Гамлета Гаррик придерживался своего постоянного принципа — четкого выявления характерных элементов.