ЧАСТЬ II
Продолжение «Жизни доктора Свифта и т. д. »
Что же это за победа такая над глуповатым87 – мишень его сатиры, не конкретный человек, а глупость, которую и нужно было бить8889. из Бедлама. Но слухи о своем авторстве он не отрицал, тем более, что некий Керлл, опубликовал «Ключ», где утверждалось, что сочинение это написано Томасом Свифтом, а сам Томас почему-то неожиданно подтвердил свое авторство. В будущем, граф Оксфорд, когда хотел позлить Свифта, всегда называл его Томасом. Первое сочинение – это «Сказка бочки». Само название очень странное, и Свифт в предисловии объясняет его так: его книга - подобие бочки, которую моряки бросают киту, чтобы отвлечь от атаки на корабль (комментаторы тут же предположили, что бочка предназначалась «Левиафану» Гоббса). Но нужно понять, что Свифт постоянно мистифицирует, скорее всего, название, происходит от слов «сказка бочки», употребленных еще Томасом Мором в смысле «пустая болтовня»90. Странная, однако, это болтовня, если тут же, ниже, написано, что это сочинение предназначено для исправления человеческого рода! В книге описаны, похождения трех братьев – Петра (католичество), Джека (Кальвин) и Мартина (Лютер). Свифта тут же обвинили в плагиате, потому что эти религии под теми же именами встречаются в письме герцога Букингема к Клиффорду, но Свифт, конечно же, не читал этого письма, а имена напрашиваются сами собой. В пятое издание было добавлено множество примечаний, написанных самим Свифтом, но под некоторыми встречается подпись У. Уоттон. Это был недалекий филолог, полемизировавший с Темплом по поводу превосходства новых над древними. К Темплу (а он считал, что «Сказка бочки» написана именно им) Уоттон был настроен крайне враждебно. Но каким же тогда образом он прокомментировал книгу своего противника? Дело в том, что после выхода «Сказки бочки», Уоттон, добавил в третье издание своих «Размышлений о древней и современной образованности» критические «Замечание о "Сказке"», где, кроме обвинений в атеизме, он, следуя привычке филолога, дает разъяснения некоторым намекам, содержащихся в книге. Свифт отобрал некоторые и иронически включил их в свою книгу. Таким образом, Уоттон сам поработал на своего противника.
«Сказке бочки», но даже, если они и сделали это правильно, все равно смысл книги заключается не в этом. Мне бы не хотелось здесь входить в скучный разбор сочинения, однако в связи с ним существует один неразрешенный вопрос относительно самого Свифта. Он звучит так – как относился Свифт к религии? Для психологов опять-таки все просто – Свифт атеист, а то, что он не критикует лютеранство, или его ветвь - англиканство, так это лишь потому, что он сам ведь священник англиканской церкви. Это просто для психологов и слишком примитивно для Свифта. Во-первых, зная Свифта, можно сказать, что он ни минуты не был бы священником, будучи атеистом – он не Мелье. Во-вторых, Свифт беспощадно бичует в своих памфлетах атеистов своего времени – Гоббса, Коллинза, Толланда и других. В «Сказке» высмеивается папизм и кальвинизм со всеми ответвлениями, правда, Вольтер сказал, что Свифт пускает стрелы не только в сыновей, но и в само христианство. Но вот, например, Александр Поп, католик и глубоко религиозный человек, отказался встретиться с Вольтером, из-за его антихристианских памфлетов, но и он же был очень близким другом Свифта. Атеист ли Свифт? Правда, он в старости пишет Попу письмо, что разочаровался в христианстве, но как это понимать? Христианство как религию, или христианство как политический институт? Свифта называли не атеистом, а безбожником, что не совсем одно и тоже. И даже королеве Анне внушили, что Свифт – безбожный священник. Сама она, конечно, «Сказки бочки» не читала, но читал кое-кто из врагов Свифта, в том числе и архиепископ Йоркский Шарп. Именно этот факт и явился причиной отказа Свифту в епископстве91«Путешествиях», а именно, когда Гулливер тушит пожар в покоях королевы, помочившись. Королева Лилипутии сочла это за оскорбление, переселилась в другое крыло и подготовила осуждение Гулливера. А это означает, что Свифт сам рассказал в своей глубоко личной книге, что не имел мыслей в отношении атеизма. Был ли Свифт наивно и глубоко религиозен? Конечно же, нет! Может быть, он был деистом, как Вольтер? Но Свифт писал свои памфлеты, как против атеистов, так и против деистов, не делая между ними различия. Так что же? Я не знаю... Это одна из тайн Свифта, которую все решают по-разному. Здесь заключено одно из противоречий Свифта – с одной стороны «Сказка бочки», и с другой - его горячая защита института англиканской церкви и Тест-акта. Некоторые комментаторы пишут, что «Сказка бочки» вышла из-под пера Свифта антирелигиозным памфлетом случайно, и автор вовсе не имел такого намерения. Но какое это глупое объяснение! Свифт видел в институте англиканской церкви некий баланс, третью силу, свободную от вигов и тори, именно то, что может объединить всех, от крестьянина до лорда, на пользу всему государству. В этом отношении примечателен его памфлет «Предложение об уничтожении христианства в Англии». Памфлет написан совершенно серьезно, но от этого ирония становится еще более яростной. Отменить христианство, потому что оно раздражает атеистов? Но где же они тогда найдут предмет для своих острот92– это удобное место для свиданий, светской болтовни, здесь можно хорошо поспать во время службы. Христианство повинно в том, что люди пьянствуют, лгут, воруют, мошенничают и блудят? Но разве после его отмены все проснутся трезвыми и нравственными? Так за что же и против чего здесь воюет Свифт? Как бы-то ни было, я не берусь судить о религиозных взглядах Свифта, и ни одно из объяснений биографов меня не устраивает.
Было бы неправильно рассматривать «Сказку бочки» только как памфлет на попов, это сатира на все современное Свифту общество, которое он в самом начале характеризует следующими эпитетами – глупость, подлость, мерзость, зловоние, свинство и т. д. Всюду он видит общие места, глупость и трафарет. Все старо, все скучно, все ненужно, все может внушить только сплин. Но Свифт не склонен к сплину, он стремится добить даже поверженных противников - «эти люди с гнилыми зубами не могут укусить, но могут отомстить зловонием из своего рта». Глубочайшая жажда борьбы с этой мерзостью и неутомимость обуяли Свифта, он не может остановиться в потоке издевательств, он не брезгует ничем, его остроумие прямое, грубое, разящее, обидное часто переходит чувство меры. Вцепившись в жертву, Свифт уже не отпускает ее, то опережая, то забегая с одной, то с другой стороны, он постоянно наносит удары своей сатирой. Генрих Гейне добродушен, в сравнении со Свифтом. Первая атака направлена на писателей: Свифту ненавистны писатели, ему ненавистен сам современный институт однодневной литературы. «Книги только что появились, и обложки красовались, наклеенные на всех дверях книжных лавок и на всех углах улиц, но когда я через несколько часов вернулся еще раз пересмотреть их, то все они были уже сорваны, и на их местах наклеены новые. Я осведомился о них у читателей и книгопродавцев. Но расспросы мои были тщетны. Память о них исчезла, и следы их было невозможно отыскать. Меня даже осмеяли и дразнили, как шутника и педанта, лишенного вкуса, изящества, невежду в текущих делах, не имеющего понятия о том, что творится в высшем свете при дворе и в городе». Обращаясь к потомству, Свифт издевательски вспоминает несколько имен, современных ему гениев. «Опираясь на свидетельство одного честного человека, я могу теперь уже уверить вас, что в настоящее время у нас существует некий поэт по имени Джон Драйден, чей перевод "Вергилия" недавно издан в толстом томе, в хорошем переплете; меня уверяли, что если предпринять тщательные розыски, то еще можно найти эту книгу. Есть и другой поэт, по имени Нээм Тэйт, который, - я сам могу присягнуть – настряпал для издания в свет несколько сот стоп стихов; если предъявить законные требования, то он и его издатель могут представить подлинные экземпляры, причем, конечно, весьма удивятся, что мир упорствует считать это издание тайным. Есть и третий, известный под именем Томас Дерфи, поэт обширных способностей, всеобъемлющего гения и глубочайших знаний. Есть также у нас мистер Раймер и мистер Денис, глубокие критики. Есть личность, чья кличка - доктор Бентли, написавший около тысячи страниц с громадной эрудицией, содержащих в себе полный и верный рассказ о некоей знаменательной передряге между ним и одним книгопродавцем». Далее Свифт обещает описать современных светских мудрецов – личность подробно, а гений и разум - в миниатюре. Следующие объекты насмешек Свифта - ораторы, балаганы, театры, их зрители, критики. Свифт ни во что не верит, ни в чем не видит смысла, все ему ненавистно. Мудрость не кажется ему возможной в современной обстановке, это что-то далекое и трудное, а та, современная – это обычный суррогат, и он издевается над нею. Свифт ненавидит фальшь, ложь, лицемерие, ханжество, ненавидит пошлость, получувства, легкую жизнь, беззаботность в мире, полном ужасов, нищеты и всяческих бедствий. Ему ненавистна мода, стадо пошляков, высший свет. Свифт уверяет, что у людей из высшего общества душа при ближайшем рассмотрении состоит из разных частей их модной одежды. Сатира Свифта - это не литературный прием, это животворящее начало, казалось бы, при таком напоре и размахе Свифт должен устать, и взрывы гнева должны смениться молчаливым презрением. Но нет, насмешки, издевательства, колкости идут сплошной лавиной. Свифт не пользуется классическим сатирическим приемом – преувеличивать отрицательные черты и типизировать их. Мы не можем говорить о типах Свифта, как о типах Гоголя. Их нет, Свифт не преувеличивает, не играет, не выдумывает, он только характеризует и определяет. Вот и все. Свифт отлично знает жизнь, он знает людей, но вот чего он не знает, и знать не хочет, так это пощады. Зачем же Свифту изучать то, что он так ненавидит? Ответ написан в самом начале книги – для исправления человечества. Перечитав в старости «Сказку бочки», Свифт сказал: «Как я был гениален, когда писал это!». Это была первая попытка Свифта сказать обществу то, что он о нем думает, попытка неудачная, поэтому для «Гулливера», он использует совсем другой метод. Прежде же, чем говорить о второй книге, нужно сделать отступление...
87 То, что он глуповатый можно вынести из всей этой истории, но не так считают современные астрологи: «Джон Партридж – выдающийся английский астролог и издатель альманахов. Его называют последним великим астрологом… самый известный астролог Британии и т. д.». В этом же астрологическом справочнике, где, кстати говоря, переведена на русский язык одна из книг Партриджа, говорится, что он также известен благодаря инциденту со Свифтом. Последний выпустил поддельный альманах, обман удался, и Партриджу пришлось приложить усилия, чтобы убедить публику, что он жив. В следующий же альманах Партриджа «были включены несколько колких мыслей относительно личности Свифта». Какого рода были эти колкости, мы видели, а Свифт, кажется, получил целый отряд влиятельных врагов в XXI веке в виде новоявленных астрологов.
88 Психологи, конечно же, нашли другую причину, Свифт де обижался на то, что в своих альманахах Партридж публиковал стишки, позорящие высокую церковь.
«Сказку бочки» в Клируте, а Луначарский, совершенно беспричинно, основываясь только на дате публикации, что в Ларакоре. Некоторые полагают, что замысел этого сочинения мог сложиться у Свифта еще в университете, этим пытаясь объяснить странное поведение Томаса Свифта.
«Сказка-бочка». Странно, но никто не обратил внимания на то, что у Бена Джонсона есть комедия с точно таким же названием
91 «Сказка бочки» была, может быть, основным, но не единственным препятствием. Дело в том, что в окружении королевы против Свифта интриговала одна знатная дама, которая на смерть была обижена его эпиграммой.
«Принципам нравственной философии», в примечании к этому месту указано, что таких слов в сочинениях Свифта нет. Однако известно, что когда Дидро цитирует, не указывая точного места, он просто пересказывает автора. Таким образом, эта цитата вполне могла быть взята Дидро из «Предложения об уничтожении христианства в Англии».