Приглашаем посетить сайт

Обломиевский. Литература французской революции.
8. Памфлеты Жан-Поля Марата, параграф 9.

9

Говоря о реалистической трезвости памфлетов Марата, о том, как он четко представляет действительное положение дел, говоря об углублении реализма в памфлетах Марата, если сравнивать их с реализмом революционных од и гимнов и даже с реализмом «комедий факта» и революционно-массовых песен, не следует преувеличивать глубину и диапазон маратовского видения мира. Марату, особенно в его последних памфлетах, написанных в 1793 г., становится все более ясным, какую опасную для дела революции и прямо контрреволюционную роль начинает играть крупная буржуазия. Недаром в своих последних памфлетах он так много говорит о капиталистах, монополистах и спекулянтах, так яростно преследует всяких «перекупщиков», людей, наживающихся на чрезвычайном повышении цен.

И при всем этом памфлетист оказывается не в состоянии правильно квалифицировать представителей крупной буржуазии. Это проистекает из того, что он не видит еще в капитализме особого этапа исторического развития, не видит в капиталистах и финансистах новых людей, относит их к старому режиму, к его последышам, его остаткам. Это для него лишь приспешники старого порядка. Он остается в этом на позициях Просвещения, обращавшего свой критический пафос на феодальный строй и абсолютную монархию. И для Марата главное это все-таки борьба за уничтожение феодализма, борьба против короля, аристократов и высшего духовенства. Обличая врагов, он имеет при этом в виду в первую очередь короля, дворян, царедворцев, чиновников, судейских и лишь затем капиталистов и монополистов. Марат обрушивается в своих памфлетах лишь во вторую очередь на буржуазию, а прежде всего на «сословия, ранее привилегированные, огорченные отнятием у них несправедливых преимуществ». Эти сословия вызывают в нем острую неприязнь именно потому, что они «отказываются принять принципы революции», которые устанавливают равенство прав всех членов государства. Марата более всего раздражают люди, проникнутые феодальной идеологией абсолютного и природного неравенства, люди, которые «считают себя совсем особой природы», «имеют безумие» утверждать, что обладают более чистой кровью, «имеют бесстыдство» претендовать на наследственные преимущества, на личные привилегии и проявляют смелость «требовать в свою пользу все должности, все милости, все почести правительства».

То обстоятельство, что сатира Марата, несмотря на многие свои новаторские стороны, остается в известной степени на уровне Просвещения, остается в некотором отношении направленной только против феодального строя, делает понятным и всякого рода пробуржуазные мотивы в памфлетах Марата. Чрезвычайно симптоматична в этой связи оценка Маратом «аграрного закона», т. е. раздела всей земли между неимущими. Марат, как об этом подробно говорилось выше, неоднократно высказывался за наделение бедноты имуществом, утверждая, что раздел земель в конечном счете неизбежен, заявлял, что к разделу земель с необходимостью приведет прогресс просвещения и рост самосознания трудового люда. И вот тот же Марат прямо объявляет в «Profession de foi» (1793) доктрину «аграрного закона» гибельной, «разрушительной для всякого гражданского общества». Он, правда, фактически отрицает «аграрный закон» только для современного положения дел, т. е. пока масса народа остается непросвещенной. Он признает, с другой стороны, неизбежность раздела земель лишь для будущего, когда народ преодолеет свою политическую и идейную незрелость. Но он во всяком случае делает здесь явную уступку буржуазной идеологии, хотя и остается по-прежнему ярым противником богачей, крупной буржуазии.

Осложненность мировоззрения Марата всякого рода пробуржуазными идеями еще отчетливее проявляется в том, что журналист, судя по памфлету «Марат — патриотам» (1793), поддерживает «ускорение продажи национальных имуществ» и потому, что оно должно превратить бедняков в «новых собственников и привязать их к отечеству». Обычное «небольшое вспомоществование» бедноте (как по крайней мере утверждается во «Вторичном обращении к патриотам Конвента», 1793) плохо с точки зрения Марата тем, что оно «приучает к праздности». В имуществе, которое приобретут бедные, Марат, напротив, видит для последних «постоянный источник существования» и, более того, считает, что именно оно может побуждать бедняков к труду. Он, правда, придает превращению бедноты в собственников и более широкое политическое значение, так как полагает, что «ускорение продажи национальных имуществ» может «привязать» бедняков к отечеству, что, «поделив небольшими участками треть церковных земель», можно было бы сделать из бедняков людей, «крепко привязанных к революции, заинтересованных в ее поддержке», и заявляет: «Государство вдвойне выиграло бы от этого». Но тут же прибавляет, что это «деление земель среди бедных» несомненно превратит бедняков в «полезных граждан», т. е. начинает говорить также, как говорили бы в этом случае идеологи буржуазии.

раз их точку зрения все же в каких-то пределах допустимой, а их полное уничтожение, к необходимости которого, как выше уже указывалось, он не раз приходил, невозможным. Народное движение Марат именно поэтому рассматривает временами не как волну бескорыстного и самоотверженного энтузиазма, а как «взрыв самых ужасных беспорядков». Памфлетист временами замечает про народ, что он «не признает никаких законов», что его деятельность может привести к «крушению всего правления», что он может «предаться всяким эксцессам». Исходя из такого рода примиренческих в отношении крупных собственников настроений, Марат считает возможным, что богачи пойдут на уступки. Именно в этих целях он пугает крупных собственников, угрожает им, если они не одумаются, продолжением революции или восстанием бедняков. Он напоминает богачам, что у «неимущих» могут в конце концов «открыться глаза» и что они тогда «сами осуществят свои права».

«не признает никаких законов», именуется у памфлетиста «изголодавшимся», что люди, которые, по словам Марата, могут «предаться всяким эксцессам», пойдут на них, по его же мнению, только потому, что их «доведут до отчаяния». Памфлетист убежден, что отчаяние бедняков «неизбежно вызовет революцию». Он уверен, что бедняков толкает на агрессивные действия Национальное собрание, являющееся представителем богачей. Оно побуждает их к революции своим «недостойным обращением» с ним. Оно «отказывает им в праве гражданина», основываясь при этом на их же «несостоятельности», на их бедности Богачи могут вполне «предотвратить революцию», если «вернутся к справедливости», т. е. выйдут из-под влияния пережитков феодального строя. В таком случае их существование, с точки зрения Марата, допустимо, но все же не на авансцене общества, а где-то в глубине его, в качестве общественной силы вторичного разряда. В этом отношении Марат остается непоколебимым, не допускает никаких уступок, сохраняет полную преданность бедноте, «социальным низам» буржуазного общества как основной, решающей социальной силе.