ВЫВОДЫ
Органическая связь философской и художественной составляющей в прозе Шиллера предстаёт особенно наглядно. Художественная ткань Шиллеровой прозы сложна, прежде всего, в философском смысле. Границы между литературой и философией в рассказах Шиллера условны и подвижны. Образы его новелл - это способ раскрыть свой взгляд на мир. Проза Шиллера пронизана философской проблематикой. Шиллер-прозаик - это одновременно и Шиллер-философ, исследующий светлые и тёмные стороны человеческого духа, добрые и дурные явления общества. Напротив, философские и исторические труды Шиллера отличаются образностью, страстностью мысли и тем самым напоминают художественные произведения. В этом смысле даже медицинская диссертация Шиллера представляет собой весьма любопытный образец синкретичности.
Проза Шиллера создавалась по следам живой действительности. Сюжеты его новелл и «Духовидца» вычерчены рукою самой жизни. Вместе с тем, Шиллер не просто копирует окружающий мир. Историзм в прозе Шиллера преследует по воле автора двойную цель. В идейном плане он служит для иллюстрации моральных убеждений писателя. В литературном отношении в духе историзма Шиллер решает сложнейшую художественную задачу построения характера. Итоги прозаических сочинений Шиллера определяются не банальной достоверностью описанного, а осознанной идейной преднамеренностью. Другое дело, что очень часто своими идеями Шиллер обязан и особенностям личной биографии.
использовал личное наблюдение. Проблемы, поставленные Шиллером в своих рассказах, обладают весомой значимостью. Ищущая мысль автора подводит героев к серьёзным открытиям. Тем самым возрастает значение прозы автора в его творческом наследии, немецкой и мировой литературе. Вообще же актуальность некоторых вещей в прозе Шиллера поражала его современников, читателей XIX века, продолжает удивлять и поныне.
Шиллер-прозаик владел богатым «инструментарием». В его новеллах и романе «Духовидец» встречаются элементы диалогизма, вставные эпизоды, хлёсткие антитезы. Повествование у Шиллера таково, что динамичные сцены непринуждённо переходят в философские раздумья, при этом сохраняется сквозная фабула. Приём «двойного отражения» - самой жизни и мнений персонажей о ней - подчинён определённой (назидательной) цели. Художественная целостность повествования, его драматизм определяются Шиллером через мастерское поддержание интриги.
Вопреки расхожему мнению о том, что при создании своих рассказов писатель руководствовался прежде всего публицистическими и экономическими соображениями, переписка Шиллера показывает, что проза занимала существенной место в его развитии как художника слова. «... Я на этой работе учился, а это значит больше, чем получать по десять талеров за лист», - писал Шиллер Кернеру о «Духовидце» 9 марта 1789 года.
«Духовидец» - наиболее крупное сочинение Шиллера в жанре художественной прозы. К сожалению, сам Шиллер не принимал этот свой роман всерьёз, поэтому позднейшие исследователи его творчества в какой-то мере были вынуждены следовать в русле этой традиции. Тем целесообразнее выглядит попытка подробнее рассмотреть этот плод творческих исканий Шиллера.