Боккаччо, которому было уже за сорок лет, влюбился в молодую красивую вдову, но его любовь была не только отвергнута, потому что сердце дамы принадлежало уже другому, но и осмеяна со счастливым соперником. Боккаччо жестоко отомстил насмешнице, написав на нее едкую сатиру "Corbaccio", что значит злой, отвратительный ворон. Эта знаменитая, выдающаяся по силе выражений и фантазии сатира, переходящая иногда не только границы эстетики, но и границы приличия, носит еще и побочное название "Лабиринт любви"
В ранней молодости Данте служил отечеству, сражаясь за него с Ареццо при Кампальдино, где он дрался верхом в первых рядах флорентийских войск, и участвуя в осаде Капроны
В 1304 году в письме по поводу смерти Алессандро ди Ромена Данте пишет племянникам последнего, Оберто и Гвидо, что бедность препятствует ему явиться на похороны их дяди
Петрарка настолько овладел юриспруденцией, что однажды взялся выступить защитником по делу своего друга Аццо да Корреджо и выиграл процесс. Однако успех вовсе не вдохновил юношу, это было единственное его выступление в качестве адвоката. "Я не умел, - говорит Петрарка, - жить нечестно, а сделавшись юристом, не смог бы оставаться честным человеком, если б не хотел при этом прослыть простаком и невеждой"
Вернувшись из Болоньи, Петрарка вместе с братом окунулся в светскую жизнь и, как он сам писал спустя много лет, "следовал скорее требованиям моды, нежели скромности и добродетели"
Длинные волосы были уложены в локоны, и Петрарка вспоминает, сколько раз в течение дня приходилось их снова укладывать, чтобы не вызвать возмущения в изысканном обществе
Петрарка не чувствовал призвания к монашеству; он часто кружил мыслями по монастырям, но не был аскетом, хотя именно в аскетизме видел наиболее верный путь к внутреннему спокойствию
Петрарка не был ни сдержанным, ни скромным. Императору Карлу, который покидал Италию после коронации в Риме, он направил вдогонку короткое и довольно-таки язвительное письмо. "Ты, властитель мира, вздыхаешь по своим чехам!" - обращался он в этом письме к императору и послал ему через своего друга, Лелия, древнеримскую императорскую медаль, "которая, если б могла заговорить, отговорила бы тебя от этого бесславного, если не сказать позорного, пути. Будь здоров, Император, и подумай над тем, что оставляешь и куда спешишь"
Одряхлевшего Бокаччо молодая девушка напутствовала словами: "Оставь, Джованни, женщин, ухаживай за луком"
На берестяных грамотах записи выдавливались острым костяным или железным предметом
Между предками В. Скотта, кроме смелых удальцов-порубежников, были также ученые, например сэр Майкл Скотт, писавший в XIII веке и известный своими сочинениями по астрономии, алхимии и естественным наукам, за что прослыл между современниками колдуном
Знаменитые поэтические состязания в Вартбурге. Участвовали Генрих Ф. Офтендингер, Фогельвейде и В. -Ф. Эшенбах
Д. Лаэртский был переведен на латинский язык флорентийскими неоплатониками
"Золотая лихорадка" -- собрание легенд о святых Я. де Ворагине (XIII век)
В средние века Аристотелю приписывали сборник "Рассказы о чудесах"
Первый латинский перевод "Поэтики" Аристотеля был сделан с арабского и появился в 1481
В публичной библиотеке в Петербурге хранится берестяная книга, шитая лыком!.
Задача Гутенберга состояла лишь в том, чтобы разрезать голландские доски на отдельные буквы... Из этой идеи возникло и само книгопечатание. Гутенберг придумал вырезать на деревянных столбиках литеры (изображение буквы) и соединять их в типографский набор
В 1440 году Гутенберг делает первые попытки книгопечатания; в 1455-м напечатана подвижными литерами первая книга. В 1464-м книгопечатание появилось в Италии; в 1470-м - во Франции; в 1473 году - в Нюрнберге и Голландии; в 1474 году - Испании; в 1477 году - Англии; 1481 году - Лейпциге; 1482 году - Дании; 1483 году - Швеции; 1478 году - Чехии; 1484 году - Португалии; 1491 году - Кракове; 1494 году - Черногории; 1492 году - Вене; 1525 году - Вильне; 1564 году- Москве; 1574 году-Львове; 1581 году - Остроге; 1640 году - в Северной Америке
С 1470 до 1500 года в Италии было напечатано до 5400 сочинений; из них в первое десятилетие -1500 сочинений, значит, с годами дело подвигалось с возрастающей быстротою
Священное писание переписывали только по частям, и долго нигде нельзя было найти полного списка Библии. Только в конце XV столетия, при Иване III, списана была полная Библия в Новгороде старанием архиепископа Геннадия
Первая славянская типография основана была в городе Кракове, где в 1491 году славянской азбукой, то есть кириллицей, впервые был напечатан Октоих (Осьмогласник) с послесловием, из которого видно, что первым славянским типографщиком был Святополк Феоль, мещанин города Кракова. Кроме упомянутого "Октоиха", он издал "Часослов", Триодь постную и триодь цветную
В 1494 году иеромонах Макарий на средства "боголюбивого господина Юрия Черноевича" напечатал в городе Цетинье "Октоих" и "Псалтырь с восследованием"
В Болонье, в университете в начале XIV века преподавала ученая и прекрасная Новелла, она была столь прекрасна, что вынуждена была читать лекции за ширмой, чтобы красота ее не отвлекала внимания слушателей
Весь Авиньон принимал участие в большом празднестве - свадьбе Жанны де Триан и Гискара де Пуатье. Вот что гласят сохранившиеся счета: съедено 4012 караваев хлеба, 8 волов, 55 баранов, 8 свиней. 4 кабана, 200 каплунов, 690 кур, 580 перепелок, 270 зайцев, 40 ржанок, 37 уток, 50 голубей, 4 журавля, 2 фазана, 2 павлина, 290 штук мелкой птицы и множество рыб, 3 центнера сыра, 250 дюжин яиц. Журавли, павлины и фазаны не были поданы на стол, а служили только украшением искусственного фонтана с колоннами и башнями, из которых струилось вино пяти сортов. Одиннадцать вместительных повозок доставляли невиданных размеров бочки с вином. На улицах пели, танцевали, там устраивались турниры и состязания жонглеров. Из окон свисали разноцветные ленты
Дантовской Беатриче отказали в реальном существовании и превратили в аллегорию
Трубадуры появились в Каталонии, в Кастилии, в Арагоне. На испанской земле они встретились со своими предшественниками, которые уже давно настраивали свои лютни на мотивы грубоватых, дразнящих арабских мелодий. В одной испанской рукописи есть миниатюра, на которой арабский jongleur 2 в бурнусе и тюрбане и такой же jongleur испанский, но в bliaut 3 и шляпе, один смуглый, другой белый, играют на одинаковых лютнях, a'ud, и поют одну и ту же арабскую песню на андалузский лад
Грамматик Донато дельи Альбандзани, спустя много лет вспоминал пышные обеды, во время которых никто не обращал внимания на изысканные яства и великолепные вина, ибо глаза гостей были устремлены на Петрарку
Когда Джакопо Колонна стал епископом в Ломбезе, Петрарка тотчас же направился к нему и в этом маленьком, расположенном у подножия Пиренеев городке провел "райское" лето. Это был своего рода ученый рай, в котором отнюдь не считалось грехом срывать плоды с древа познания. Плодами этими хозяин охотно делился со своими друзьями: не только с Петраркой, но также и с Лелло Стефани, которого поэт называл Лелием, и фламандцем Людовиком из Кемпен, прозванным "Сократом". Уже на заре гуманизма широко распространился столь характерный для всей этой эпохи обычай брать античные имена
Де Бюри, современник Петрарки, в своем "Филибиблоне" говорит о Париже. "Я так полюбил этот город, - писал он, - что пребывание в нем всегда мне казалось слишком кратким. Даже самые роскошные покои никогда не были мне так милы, как парижские библиотеки. Это истинный кладезь книг. С легким сердцем открывал я кошелек и тратил деньги на то, чтобы извлечь из грязи и пыли бесценные фолианты"
Удивительно быстро разнеслась весть о поэме Петрарки "Африка". Никто ее не знал, никто не видел, никто не слышал ни одной строки гекзаметра, даже мало кто знал, каково ее содержание, а все говорили о ней с восторгом
Письмами Цицерона к близким, которые обнараружил Петрарка, он взволновал весь интеллектуальный мир. Это было ошеломляющее открытие. Рукопись содержала письма к Аттику, к брату Квинту, к Марку Бруту и несколько апокрифов
В Авиньоне появился некто Варлаам, родом из Калабрии, грек, исповедовавший греческую веру, от которой он отрекся и принял католичество. Петрарка завел с ним знакомство, перешедшее в дружбу. Они встречались ежедневно, и Варлаам стал учить его греческому языку по рукописи Платона. Варлаам получил от этих уроков больше, чем его ученик: он изучил латынь, которую знал плохо, и благодаря протекции Петрарки получил епископство в родной Калабрии. Через несколько месяцев он покинул Авиньон, и это краткое обучение было прервано
Кола ди Риенцо в заключении дали кровать, постельные принадлежности, одежду, кормили остатками с папского стола. Из папской библиотеки прислали несколько книг - Библию, Тита Ливия. У него были письменные принадлежности, и он пользовался ими, сочиняя какую-то религиозную поэму, о которой вскоре заговорил весь город. Словом, это была, как мы читаем в одном из официальных документов, "тюрьма благородная и изысканная" - "carcer honestus et curialis".
В 1350 очень многие люди знали Вергилия лишь по роману "Необыкновенные похождения Вергилия, сына рыцаря из Арденн" да по ярмарочной болтовне о его магических проделках
В небольшом городке Бергамо жил некий Энрико Капра, золотых дел мастер. Завороженный именем Петрарки, он стал собирать его произведения, которые в основном сам переписывал, и выпрашивал у поэта все новые и новые. Петрарка иногда посылал ему несколько страниц. Всех поражала его щедрость, ибо он отказывал в этом многим сановникам. Энрико Каира так увлекся наукой, что, будучи уже немолодым человеком, записался в университет. Петрарка старался сдержать его увлечение, опасаясь, что золотых дел мастер может кончить банкротством. Но Капра вынашивал еще более смелую мечту - хотя бы раз в жизни принять у себя в доме Петрарку. Весь Милан смеялся над этим простодушным человеком: Poeta Laureatus отказывался посещать и не такие дома. Однако, ко всеобщему удивлению и возмущению, Петрарка принял приглашение и в один погожий октябрьский день сел на коня. Собралось множество ломбардских дворян, чтобы сопровождать его в столь необыкновенном путешествии. Все население Бергамо во главе с городскими властями высыпало навстречу. Знатные горожане шли рядом с его конем, приглашая поэта либо к себе домой, либо во дворец муниципалитета. Золотых дел мастер, которого совершенно оттеснили, дрожал от страха, что о нем забудут. Но Петрарка направился именно к его дому. Все там было приготовлено к встрече знаменитого гостя. Золотых дел мастер устроил такой пир, какого в Бергамо еще не видели. Комната, где Петрарка должен был ночевать, казалось, была вся из золота и пурпура; в предназначенной для него кровати еще никто никогда не спал и не посмеет спать. Энрико Капра был так счастлив, что родные опасались за его рассудок. А на следующее утро у него под окнами гудела толпа со штандартами и гербами цехов, сопровождавшая Петрарку до городских ворот
"Илиады" пестрят замечаниями Петрарки, а "Одиссею", как видно, он до конца не проштудировал. Какие же героические усилия потребовались, чтобы в этом, весьма далеком от совершенства прозаическом переводе, в этой чаще ошибок и недоразумений услышать голос Гомера! Петрарка вооружается всеми своими знаниями, ищет союзников среди латинских авторов, у которых вылавливает любые, самые короткие цитаты из Гомера, призывает на помощь рассудок и поэтическую интуицию, которая действует безошибочно, подсказывая верные образы и сравнения; даже военные реалии он понимает лучше переводчика, превосходит его в знании мифологии, географии
На флорентийских улицах установлены по углам мраморные доски с терцинами "Божественной комедии"
Во французских коллегиях XV и даже XVI века греческий язык вовсе не преподавался. Парижский университет долгое время питал суеверный страх к греческому философу, а заодно и всякое занятие греческим языком считалось еретическим. Рабле и его друзья должны были тщательно скрывать свои греческие книги от прочей монастырской братии, чтобы не подвергнуться обвинению в вероотступничестве, в ереси
В самом начале XIII века несколько духовных лиц были изобличены в еретических мнениях, и причиною этой ереси папское правительство признало знакомство их с произведениями древних мыслителей. Вследствие этого в статутах, данных Парижскому университету папами, воспрещается чтение Аристотеля
Ян ван Рюнсбрук (1293--1381), автор "Красоты духовного брака" (1380) и "Зеркало вечного блаженства" (1359) -- первых шедевров на голландском языке
Хуан Риас (1283--1350), автор сатирической автобиографии "Книга благой любви"
Джовиано Понтино (1426--1503) ученый поэт и филолог; основатель Неаполитанской Академии
Сергий со своими подвижниками тоже занимался перепискою книг. За неимением бумаги святитель Сергий Радонежский писал книги даже на бересте
Боккаччо познакомился с калабрийским греком Леонтием Пилатом. С большим трудом удалось Боккаччо добиться, чтоб Пилата приняли учителем греческого языка во Флорентийский университет и назначили ему жалованье. Но это жалованье было, вероятно, очень скудным, потому что Боккаччо пришлось выделить греку не только помещение у себя в доме и содержание, но оказывать и денежную помощь. Это была довольно тяжелая жертва, которую Боккаччо принес своей любви к греческому языку и желанию изучить его. Пилат был человек отвратительной наружности и мрачного, ворчливого и надоедливого характера. Он мучил всех своим беспокойным поведением, грубостью и цинизмом, постоянно бранил Италию и итальянцев и превозносил Грецию. Но он импонировал Боккаччо тем, что голова его представляла настоящий архив греческой мифологии и истории, и Боккаччо, жаждавший познаний в этой области, терпеливо переносил многие неприятности, которые причинял ему Пилат
Петрарка никогда не симпатизировал Данте и долгое время не хотел читать его
Боккаччо послал Петрарке, вероятно, в знак благодарности за оказанное гостеприимство, собственноручно им списанную копию "Божественной комедии" Данте, приложив при этом латинское стихотворение, которым приглашал своего друга заняться изучением Данте
Желая доставить своим соотечественникам возможность ознакомиться с Гомером, Боккаччо убедил Пилата приняться за перевод его. Но во Флоренции негде было достать экземпляр песен Гомера. Между тем Боккаччо узнал, что такой выставлен для продажи в Падуе, и обратился к Петрарке, прося его содействия в приобретении этого экземпляра. Петрарка выразил свою готовность и прибавил при этом, что если нельзя будет достать его, то он, со своей стороны, готов дать для перевода собственный: это был, вероятно, экземпляр, присланный Петрарке из Греции Николаем Сигеросом. Который из этих экземпляров послужил для перевода, остается неизвестным, но Леонтий Пилат перевод сделал, Петрарка и Боккаччо совместно заплатили ему за это денежный гонорар, а Боккаччо, кроме того, позаботился о правильности переведенного на латинский текста
Боккаччо питал к Петрарке глубокое уважение, сознавая его превосходство над собой
Боккаччо завещал свою библиотеку августинскому монаху, профессору богословия Мартино да Синья, при условии, чтобы тот молился о спасении его души; по смерти же Мартино да Синья она должна перейти в монастырь Св. Духа, храниться там в особом шкафу, и всем монахам должно быть предоставлено беспрепятственное пользование ею
Боккаччо посетил монастырь Монте-Казино в Апулии, славившийся своей библиотекой и ученой деятельностью тамошних монахов. Желая видеть эту прославленную библиотеку, о которой он так много слыхал ранее, Боккаччо скромно и любезно попросил одного из монахов отпереть ему дверь комнаты, где было книгохранилище. Монах же ответил ему довольно резко и коротко: "Она отперта, полезай вон туда",- и указал при этом на высокую лестницу. Боккаччо с радостью взобрался по лестнице, стремясь увидать эту сокровищницу, но, к удивлению своему, заметил, что помещение не имело никаких запоров, окна его заросли травой и мхом и все книги и полки, на которых они хранились, были покрыты толстым слоем пыли. Он начал перелистывать фолианты и нашел там много редких книг самого разнообразного содержания, из которых множество страниц было вырвано, другие оказались с отрезанными переплетами и вообще так или иначе обезображенными. Боккаччо был страшно огорчен, что столько произведений знаменитых ученых находится в руках таких бессовестных людей, и со слезами на глазах вышел из этой "библиотеки". Встретив затем в монастыре одного из монахов, он спросил его, отчего многие из этих драгоценных книг подверглись такому варварскому обращению с ними. Тот ответил, что некоторые монахи, чтобы заработать иногда несколько сольди, счищают с пергаментных листов старые рукописи и на стертом пишут молитвенники, которые продают детям, а из ободков вырезают амулеты для женщин
Друзей молодости Данте находил в художественной, музыкальной и литературной среде
Нотариус Петракколо, отец Петрарки, узнав, что, не в меру увлекшись поэзией, сын забросил пандекты, в порыве гнева швырнул в огонь его книги, сохранив только Вергилия и Цицерона, которых сам боготворил
Быть может, самой ценной вещью, которую Петрарка взял из отцовского дома, был прекрасный пергаментный кодекс, заключавший в себе, помимо разных мелочей, произведения Вергилия с комментариями Сервия, - рукопись XIII века, помнящая юность Данте, семейная реликвия
Судя по записям Петрарки, кто-то украл у него любимый манускрипт 1 ноября 1326 года, но потом, спустя много лет, 17 апреля 1338 года, каким-то чудом он снова его обрел. Эти даты Петрарка записал на странице, приклеенной к обложке. Кроме этой станицы, им приклеена еще и вторая - с миниатюрой Симоне Мартини. Маэстро из Сиены изобразил по его просьбе Вергилия в длинном белом одеянии, с бородой философа
С любимым манускриптом Петрарка никогда не расставался и, несмотря на его солидные размеры и увесистость, всюду возил с собой. Из разбросанных в изобилии на полях заметок с годами складывался как бы дневник, содержащий его наблюдения и размышления о Вергилии, о приобретенных знаниях, прочитанных книгах, в нем отмечены даже кое-какие факты из жизни
"Исповедь" блаженного Августина, так много значившего в его жизни
"Как только увижу монастырь, сразу же сворачиваю туда в надежде найти что-нибудь из произведений Цицерона" (Петрарка)
Петрарка находил латинские рукописи, сравнивал разные копни, чтобы получить возможно более полный текст уже известных произведений, и с триумфом открывал неизвестные
Петрарка сам переписал речь Цицерона "Pro Archia poeta" с монастырской рукописи. "Ты будешь смеяться, - сообщал он в письме к другу, - если я скажу тебе, что в Льеже мне с большим трудом удалось найти чернила, да и те были похожи скорее на шафран"
Боккаччо не только читал Данте, но и комментировал его с университетской кафедры
Петрарка испытал непрочность славы на своих сонетах: все восторгались ими, многие знали их наизусть, и господа и простолюдины пели их своим возлюбленным, но люди высокого интеллекта считали их пустячком - nugellae, как, впрочем, называет их и сам Петрарка
"болен я жадностью к книгам. У меня их гораздо больше, чем мне это необходимо, но с книгами то же, что и с другими вещами: каждое приобретение лишь усиливает мою ненасытность" (Петрарка)
Петрарка был предтечей гуманистов и в этом умении своевременно позаботиться о своей славе, причем делал это намного деликатнее, нежели они. Вроде бы неохотно, легким намеком или словом, взятым в скобки упоминанием он умел привлечь внимание и разжечь воображение друзей, а своим покровителям исподволь внушить собственные желания
Королевский экзамен продолжался несколько дней. Речь шла о Вергилии, и король был ошеломлен созвучием символов и аллегорий, которые Петрарка обнаруживал в каждой строке "Энеиды"
В библиотеке капитула монастыря в Вероне Петрарка обнаружил письма Цицерона, о которых никто не знал и которых никто тут не искал
с нею. Но и Петрарка не мог с ней расстаться, пока не снимет копии. Месяцы, которые он провел над ее изучением, поэт считал счастливейшими в своей жизни
Боккаччо писал Петрарке, что его посетил некий монах из Сиены, будто бы по поручению недавно умершего in odore sanctitatus картезианца Пьетро Перрони. Час смерти близок, говорил посланец, и пора забыть о суете, оставить литературные труды, иначе ему не избежать вечных мук. Он советовал Боккаччо передать это и своему приятелю Петрарке. Боккаччо писал, что готов сжечь все рукописи, отречься от науки и остаток жизни полностью посвятить религии, а напоследок спрашивал, не купит ли Петрарка его библиотеку, если, конечно, сам не послушается данного свыше знака
Под конец жизни Петрарка обзавелся рукописью Гомера. "Твой Гомер, - писал он Сигеросу, - у меня немой, или, вернее, я возле него глухой. Но один только вид его для меня радость, часто я беру его в руки, повторяя со вздохом: "О великий поэт, как жадно я бы тебя слушал!"
Так нашли Петрарку на следующий день, 19 июля 1374 года, в канун его семидесятилетия, - голова поэта лежала на раскрытой книге. Это было мечтой всей его жизни - умереть над книгою с пером в руке
Первый перевод "Калилы и Димны" был создан в 1251 по настоянию наследника испанского престола
Ярослав Мудрый любил читать, собирал вокруг себя искусных писцов, которые переводили и переписывали книги с греческого языка на русский
Когда в 1353 году Петрарка, всегда восстававший против служения тиранам, сам поступил на службу к тирану Миланскому Джованни Висконти,- Боккаччо написал своему другу письмо, в котором резко порицал его за измену прежним убеждениям
Боккаччо жаловался на бедность и считался за бедняка даже его друзьями. Однако эта бедность была весьма условной и выражалась, вероятно, главным образом в отсутствии свободных наличных денег, которые поэт тратил на приобретение книг и на путешествия, быть может, в больших размерах, чем ему позволяли его доходы
Брунетто Латини занимал должность государственного секретаря республики и другие видные посты, причем везде высоко ценился за талант и ученость. Его "Tesoro"- род энциклопедии, трактующей о различных предметах на французском, а неоконченное "Tesoretto" - первая аллегорически-дидактическая поэма на итальянском языке
"Божественная комедия" читалась и объяснялась в церквах и с кафедры в средние века во времена мистерий и мираклей среди бюргеров Парижа и других городов сложился обычай составлять общества с целью представления названных пьес
Указ Карла V в 1402 году, монополизировал за парижским "Братством Страстей Господних" право выводить на сцене Бога, Деву Марию и святых
В средневековье чаще на подмостки театра приводила суровая необходимость: ремесло комедианта с течением времени сделалось одним из средств борьбы за существование
Покровители Петрарки ценили его, скорее, не за тогдашние заслуги, а за то, чем он обещал стать в будущем. От молодого таланта ожидали со временем произведений, которые прославят тех, кому они будут посвящены
"великолепным знанием литературы и утонченностью манер", как охарактеризовал его Иоанн XXII в булле, назначавшей его на должность
История повествует о преступлениях, в результате которых король Роберт Анжуйский, покровитель Петрарки, занял трон, о распутной его жизни, вызывавшей недовольство авиньонской курии. Король Роберт под старость надел рясу францисканца, произносил проповеди, сочинял теологические и моралистские трактаты
Петрарка умел смотреть сквозь пальцы на пороки сильных мира сего, особенно если они относились к нему благосклонно и доброжелательно
Римская курия настойчиво предлагала Петрарке на гребне славы официальные должности
Еще никогда владение пером не возносило так высоко. За герцогским столом Петрарка занимал первое место, в Венеции его сажали по правую руку от дожа, императрица Анна, родом княгиня Свидницкая, воспитанница Эльжбеты, дочери Локетека, в собственноручно написанном письме сообщала ему о рождении дочери, короли Англии и Франции задумывались над тем, чем бы порадовать его, и вместо книг присылали золотые кубки. Не было такой высокопоставленной особы, которая, приехав в Милан, не искала бы пути к скромному дому поэта: вначале возле собора святого Амвросия, позднее в Джериньяно, неподалеку от монастыря картезианцев, где была деревенская резиденция Петрарки
"Не могу молчать!" - писал Петрарка венецианскому дожу, призывая прекратить братоубийственную войну между Генуей и Венецией
Чосер был создателем общеанглийского литературного языка
Хафиз -- означает "хранитель Корана". Поэт наизусть знал Коран
Ауто -- одноактная религиозная пьеса в Испании
Лев Философ (правил 886--912) среди своих многочисленных сочинений написал 17 оракулов
Граф Беарнский Гастон III (1331--1391) оставил трактат об охоте "Зерцало Феба"
Cursor mundi -- анонимная английская поэма (XIV век) на одном из английских диалектов, содержащая стихотворный пересказ Библии
Exempla -- басня или историческое предание, помещавшееся в сочинениях средневековых писателей для иллюстрации рассуждений
Alexander Scott (1525? - 1584?) шотландский поэт, еги стихи необычайно богаты метрически, часто грациозны и музыкальны, но его сатирические стихотворения часто неоычайно грубы
Св. Стефан, просветитель Пермской земли, еще в юности занимался в городе Ростове переписыванием священных книг. Впоследствии он составил для зырян - этих лесных обитателей - особую азбуку и перевел на зырянский язык некоторые богослужебные книги
Нил Сорский, читая разные книги, списывал из них места, более ему нравившиеся, находя в этом величайшее удовольствие, как сам признавался в письме к князю - иноку Вассиану: "Печаль приемлет мя и обдержит, аще не пишу!"
Летопись около 180 листов монахом Лаврентием в 1377 году написана в 75 дней, то есть по два с лишним листа в день
Остромирово Евангелие, хранящееся теперь в Петербурге, в Императорской публичной библиотеке: оно писано в 203 дня, то есть по 100 строк в один день
"Ameto" он рассказывает, как образ Фьяметты явился Боккаччо в видении, когда он еще только в первый раз подъезжал к Неаполю
Боккаччо в утешение подвергнутому изгнанию другу написал письмо, носящее характер философской диссертации. В этом письме Боккаччо, ссылаясь на древних мудрецов и подкрепляя свои доводы историческими примерами, доказывает своему другу-изгнаннику, что для мудреца весь мир - отечество, что для него нет изгнания, а только перемена места жительства, представляющая интерес новизны
Каждая минута была для Петрарки драгоценной. Он выделил на сон шесть часов, но и тут всячески старался ограничить себя. На житейские дела расходовал в день два часа, но и их старался уплотнить. Причесываясь и бреясь, он одновременно или диктовал секретарю письмо, или же просил его почитать вслух. То же самое во время еды, если ел один. На столе всегда были письменные принадлежности, и в задумчивости он не раз макал перо в вино вместо чернил. Среди тарелок на пюпитре возвышалась раскрытая книга. На коне он работал не хуже, чем за столом, с утренней и послеобеденной верховой прогулки возвращался с сонетом, с посланием в стихах или в прозе. Часто он просыпался ночью, хватал перо и бумагу, которые всегда были под рукой, и, если свеча уже погасла, в темноте записывал возникшие мысли
В своих сочинениях Данте нигде ничего не говорит о Джемме. Но это было обычное явление в те времена: никто из тогдашних поэтов не касался семейных своих отношений. Жене было суждено в ту эпоху играть прозаическую роль; она оставалась совершенно вне поэтического горизонта; рядом с чувством, которое уделялось ей, могло прекрасно существовать и иное, считавшееся высшим
Чино да Пистойя написал на смерть Данте прочувствованную канцону: "Иссяк источник,- говорит он,- в воде которого каждый находил отражение своих заблуждений", и далее: "Кто теперь будет показывать нам надежный путь от сомнений любви к высшему познанию?"
"Пир" с целью популяризировать школьное знание, сделать доступным большинству "привилегированный хлеб науки"
Другое нововведение Данте - язык: он пишет не по-латыни, а по-итальянски. Никто еще до него в ученых исследованиях, трактующих о метафизике, практической философии и естественной истории, не осмеливался употреблять народный язык. Сам Данте считает нужным оправдываться в этом и посвящает девять глав, то есть почти весь первый трактат, объяснению, почему он это делает
Боккаччо, личное знакомство которого с Петраркой состоялось много лет спустя, мог сказать следующие слова: "Я убежден, что Лауру следует понимать аллегорически, как лавровый венок, которым Петрарка позднее был увенчан"
В одном из писем к Боккаччо Петрарка уверяет друга, что в своей поэзии никогда никому не подражал, и дает понять, что даже не знает своих предшественников. Странно, неужели он забыл о собственной песне, чудесном "Trionfo d'amore" 1, в котором шествует великолепный кортеж не только итальянцев (Данте, Чино да Пистойя), но и французских трубадуров и труверов. Более того, Петрарка хотел бы утаить то, о чем свидетельствуют его собственноручные пометки в черновиках, где он цитирует стихотворение поэта Арно Даниэля, вдохновившего его на один из сонетов
Первый трубадур, Гийом де Пуатье, еще за двести лет до Петрарки оповестил мир, что его Дама - это его свет и спасение, что любовь, которая освещает сердце, преображает его, придает новый смысл жизни
"Желание увидеть новое погнало меня на сушу и море, а отвращение к одному и тому же и ненависть к закостенелым обычаям могли бы завести и на край света" (Петрарка)
К занятиям итальянской поэзией Петрарку побуждала мысль, что в латинской поэзии он никогда не превзойдет древних авторов, а здесь, где все было ново, где в тени одинокого гиганта - Данте выросла лишь чахлая поросль, можно было идти уверенным шагом к новым красотам и непредугаданному совершенству
Петрарка всегда замалчивает или вовсе игнорирует великого флорентийца. Где-то он даже признается, что ни разу не прочитал "Божественную комедию" до конца
Латынь была необходима Петрарке как воздух. Сколько искренних сетований хотя бы в этих словах его письма: "Выйдя из дому, я не слышу звука латинской речи и могу разговаривать только с собственной памятью!"
"Должно быть, счастлив тот, - вздыхает Петрарка как-то в письме к приятелю, - кто, подобно шелкопряду, сучащему шелк из собственных внутренностей, из самого себя черпает мысли и слова..."
"Кто сможет описать мое отвращение к жизни, это чувство гадливости, которое преследует меня изо дня в день, этот позорный и темный круговорот дел, этот тесный и неряшливый угол, в котором обитаю я и в котором собралось все отребье мира?" (Петрарка)
"Ты бы увидел, как с утра до вечера брожу я в одиночестве, вдали от людей, по лугам, горам, по берегам ручьев, по лесам и полям. Любуясь лесными сумерками, радуюсь прохладным пещерам, зеленым лугам и проклинаю придворную суету, шум городов, пороги надменных господ. Мне смешны ухищрения простонародья, сам же я далек и от веселья, и от грусти. Дни и ночи полностью принадлежат мне, я горжусь обществом муз, наслаждаюсь пением птиц, журчанием потоков. Слуг у меня немного, зато довольно внушительная свита книг. Я могу сидеть дома, могу выйти, когда мне нравится, остановиться в пути, прилечь на берегу говорливого ручья или на мягкой мураве; мне приятно еще и то, что никто меня не навещает, а если и навещает, то очень редко" (Петрарка)
У древних авторов Петрарка искал советов и рекомендаций, когда сеять и сажать, записывал положение звезд и луны и с "Георгиками" под мышкой присматривал за своим хозяйством
Петрарку увлекали гекзаметры Вергилия, и, одурманенный их ритмом, он забывал обо всем. Не спеша создавал он собственную мелодию, которая слагалась в стихотворное письмо или эклогу. Когда не было в кармане клочка бумаги, он записывал мысль или отдельное выражение угольком на рукаве кафтана
"Бумагу, перо, чернила и бодрствование по ночам я ставлю выше сна и отдыха. Более того, если я не пишу, всегда мучаюсь и слабею - бездействие меня утомляет, а в труде я отдыхаю. Когда, зарывшись в листы пергамента, я заставляю трудиться глаза и пальцы, то не чувствую ни холода, ни тепла, мне кажется, будто лежу в мягчайшем пуху, и, только когда в силу необходимости вынужден оторваться, начинаю чувствовать усталость" (Петрарка)
Петрарка сам часто копировал, и не только собственные книги, но и чужие. С увеличением доходов он мог позволить себе содержать секретарей и переписчиков, которых сам обучил и за работой которых ревностно следил
Редко в каком письме Петрарки к другу не найдем мы упоминания о книжках пли просьбы поискать для него ту или иную книгу. Ни из одного путешествия он не возвращался с пустыми руками. "Если я тебе дорог, - пишет он одному из друзей, - сделай так: найди образованных и достойных доверия людей, пусть перетрясут всю Тоскану, перероют шкафы ученых, как духовных, так и светских"
"Только в книгах есть своя особенность: золото, серебро, драгоценности, пурпур, мраморные дворцы, возделанные поля, картины, конь со сбруей и тому подобные вещи дарят лишь поверхностное наслаждение, книги же пронизывают нас до глубины души, они беседуют с нами, дают советы и соединяются с нами сердечной дружбой, ни одна из них не приходит в одиночку, каждая влечет за собой имена других, и одна заставляет желать другую" (Петрарка)
Петрарка читал книги как филолог. Рукописи пестрели ошибками, унаследованными от переписки более старых текстов либо сделанными небрежной рукой последнего переписчика. К каждой рукописи нужно было сперва привыкнуть, познакомиться с характером почерка, своеобразием сокращений, капризами украшений; одни были приятны, другие - отвратительны, от одной веяло тишиной монастырской кельи, от другой - запахами таверны, в которой переписчик пропивал свой заработок. Иногда над одной и той же рукописью работало несколько рук, и со страниц, ухоженных, словно цветники в монастырском саду, можно было вдруг попасть в заросли трав и бурьянов. Все, что перечеркивает человеческие намерения - смерть, болезнь, превратности судьбы, - выбивало перо из одной руки, чтобы вложить его в другую. Больше всего забот доставляли сами тексты, которые почти никогда не оказывались без ошибок. Нужно было догадываться, как на самом деле звучала косноязычная в той или иной копии фраза Цицерона. Петрарка, если мог, всегда сравнивал несколько копий, выбирал тот текст, который представлялся ему наиболее достоверным, руководствуясь собственными предположениями. Каждая страница книги из его библиотеки свидетельствует об этом неустанном труде: поля усеяны пометками, причем так, что можно проследить, как во время второго или третьего чтения он добавлял к предыдущему замечанию еще несколько слов; можно следить за всеми поворотами его мысли и убедиться в том, как с каждым годом растут его познания и проницательность
"Георгик", в том месте, где комментатор Вергилия говорит о "лесных турах", замечание Петрарки: "Я узнал от посланцев тевтонского рыцарского ордена, что под таким названием известны животные в стране литвинов, с которыми этот орден ведет постоянную войну. А рога тех животных я сам видел: они удивительно большие и красивые"
"Жил некий Серен Саммоник, - писал Петрарка, - у которого, говорят, было семьдесят тысяч томов. Это не мудрец, а книготорговец! Недостаточно лишь иметь книги, нужно их знать; нужно их беречь не в сундуке, а в памяти, укладывать не в шкафу, а в своей голове; кто поступает иначе, тот менее достоин уважения, чем книготорговец, который продает их, или шкаф, в котором они помещены"
Каким скромным, по нашим представлениям, было то количество книг, которое Петрарка сумел собрать и прочитать за свою жизнь! Не более нескольких сотен. Но он не собирал книг, чтобы похваляться их количеством. Он не хотел ни хранить лишних книг, ни читать их. И мог бы прочитать книг в два раза больше, если б сознательно себя не ограничивал
Петрарка исключил из своего обихода всю средневековую литературу - агиографию, теологию, схоластику
В библиотеке Петрарки был только "Тимей" в латинском переводе, в списке XI века, и этот кодекс волнует нас сегодня множеством пометок, свидетельствующих о часах, проведенных над ним Петраркой у истоков изумрудного Сорга. Когда мы вот так знакомимся с той или иной мыслью Петрарки, очень часто завершаемой восклицанием, нам кажется, будто мы видим в туманном море корабль, плывущий в поисках нового материка, и слышим голос с марса: "На горизонте земля!"
И прежде чем составить собственную фразу, Петрарка как бы оглядывался на классиков и ощущал их присутствие так явственно, словно бы они смотрели из-за плеча на буквы, которые он выводит на бумаге. Он беседовал с ними, даже писал им письма
Случалось, что память подводила Петрарку и он вдруг дословно, словно свою собственную, повторял какую-нибудь античную строфу. Когда это обнаруживалось, он испытывал настоящие мучения. Трудно было бы с большей настойчивостью, чем Петрарка, бороться за собственный стиль
Многие его письма тех дней к друзьям написаны гекзаметром, которому он научился у Горация, но сразу видно, что писал не Гораций, а совсем другой человек
Поселившись в 1338 году в Воклюзе, Петрарка тут же принялся за труд, который отнял у него много лет. Это было собрание жизнеописаний от Ромула до Цезаря - "De viris illustribus" ("О славных мужах")
соответствовало характеру данной личности или не было достойным ее славы
Петрарка собирал материалы своего произведения - "Rerum memorandarum libri" ("О достопамятных событиях"), составленного как бы из самих эпизодов, вставок, анекдотов на такие темы, как otium, иначе говоря, благородное отдохновение духа, уединенный труд писателя, память, лукавство, предусмотрительность, - в нем он оперировал примерами из римской, греческой и новейшей истории
Петрарка не завершил своего труда о знаменательных событиях, впрочем, так же, как и "Славных мужей", которых спустя много лет привез в багаже в Падую, посвятил их Франческо ди Каррара и оставил в наследство одному из друзей, чтоб он закончил то, на что ему не хватило ни времени, ни терпения
Темперамент Петрарки был таков, что он не мог долго задерживаться на одном произведении, особенно если оно было задумано как широкое полотно. Поэтическое воображение всегда гнало его к новым, более увлекательным темам
В 1350 Барбато из Сульмона, будучи земляком Овидия, старался сравняться с автором "Метаморфоз"
"Энеиды" знаменитый Мизен, озеро Лукрин, воспетые Овидием горячие источники в Байи
Петрарка написал книгу бесед "О презрении к миру", назвав ее "Тайной" - "Secretum", или, как гласит автограф, "De secreto conflictu curarum mearum" 1. Это произведение не предназначалось для чьих-либо глаз, кроме собственных, которые должны были в нем найти утешение для усталого разума, когда вновь наступят дни сомнений. И кажется, при жизни Петрарки действительно никто не заглянул в "Secretum". Раньше он искал поддержку в "Исповеди" Августина, теперь хотел иметь такую же поучительную книгу, только более личную, собственную, в которой мог бы слышать свой голос и свое сердце
Боккаччо любил и почитал Петрарку. Знал наизусть его сонеты и, подражая им, сочинял собственные, старался не упустить ничего из его латинской прозы, писал "Bucolicum carmen" 1 тем же стилем и с такими же запутанными аллегориями, сто раз принимался за письмо, в котором хотел высказать свое восхищение творцу "Африки"
"Элегия мадонны Фьяметты" Боккаччо, посвященная всем влюбленным дамам, была первым дневником покинутой женщины
Петрарка говорил Боккаччо, "пусть хоть один из нас хорошо изучит греческий язык. Без него мы оба хромаем на одну ногу"
и рассказы были для него лишь "развлекательной литературой", более высокой, чем ярмарочные творения, народные прибаутки и притчи, но родственной им по жанру; более высокие по языку и стилю, они все же принадлежали к той убогой "простонародной" литературе, которая отвечала потребностям текущего момента, но не имела права рассчитывать на грядущие столетия
Прочитав случайно найденную рукопись Квинтиллиана, преисполненный восторга, Петрарка, по своему обыкновению, чтобы поделиться тем, что творилось в его душе, написал письмо, обращенное к духу Квинтилиана
Рукопись Квинтиллиана испещрена замечаниями Петрарки: "Слушайте, чересчур снисходительные родители!", "Послушай, легкомысленный подражатель!", "Запомни это, проповедник!", "Внимание, жадные и хищные адвокаты!", "Помните об этом, ослы, коих я не удостою никаким именем!", "Послушайте, надутые ничтожные схоласты!"
Предание гласило, будто грамматик из Равенны Вильгардо в 1000 году увидел во сне трех демонов: один из них назвался Вергилием, другой Горацием, третий Ювеналом, и все трое благодарили его за почести и благоволение, которыми он их окружил. После этого сна Вильгардо стал провозглашать речи против веры, утверждая, что настоящая истина только та, которую провозглашают поэты
Для одного миланского дворянина, Джованни ди Манделло, который собирался в Святую землю, Петрарка составил "Itinerarium Syriacum" - "Сирийский путеводитель", достойное удивления произведение. Точнейшие сведения об этой стране были собраны с редкой для того времени полнотой
его произведений "De otio religiosorum" - "О монашеском досуге"
Петрарка изменил самую форму писем. Исключил все титулы сановников, все церемониальные обращения, устранил весь этикет, которого требовало тогдашнее письмо. Вместо vos - "вы" ввел tu - "ты", что было обычным для классической античности. Это на первый взгляд как будто мелочь, а на самом деле эпохальное событие, закрывшее эру средневековой эпистолографии, открывшее эру гуманистическую
Монах Пьетро Петрони, славившийся благочестивой жизнью и почитавшийся за святого, за две недели до смерти он впал в состояние экстаза, и ему являлись в видениях и радости рая, и муки ада. В одном из этих видений ему было дано, как он заявлял, повеление свыше обратиться с увещеванием ко многим выдающимся людям того времени, в том числе к Боккаччо, и убедить их, чтобы они оставили свой грешный образ жизни и обратились на путь истинный. Умирая, он поручил исполнение этого дела своему ученику, монаху того же ордена, Джоакино Чиани, который тотчас же после смерти своего учителя отправился в путь и прибыл к Боккаччо во Флоренцию, вероятно, в июне 1361 года
Просматривая свои письма в конце жизни, Петратрка уничтожал итальянские, сохраняя только латинские
Петрарка часто говорит, что пишет в спешке, бросает горсть новостей и словно нехотя вставляет какую-нибудь мысль, разматывает нить прерванных размышлений. Не будем легковерными: сохранившиеся черновики свидетельствуют, что из-под его пера ничто не выходило необдуманно, без тщательного отбора слов и утонченного завершения мысли
составить календарь погожих дней, дождей и морозов, так же как по его письмам можно было воссоздать все пейзажи, на которые он смотрел, работая над своими произведениями
Петрарка оставил три сборника писем
Петрарка писал и самому Гомеру и на пальцах перечел ему тех людей в Италии, которые, возможно, знали греческий язык. На самом же деле никто из них не знал его лучше Петрарки, который собственными силами не мог как следует прочитать даже нескольких строк
"Удивительная вещь! - записывал Петрарка на полях. - Этот сонет я когда-то перечеркнул и выбросил, а сейчас, спустя много лет, случайно прочитал и помиловал. Переписал и вставил в надлежащее ему по времени место: 22 июня, пятница, 23 часа"
Из заметок на черновиках можно было бы составить настоящую хронику жизни Петрарки, так много в них подробностей. "1368, пятница, 19 мая, среди ночи. После долгой бессонницы встаю наконец с кровати, и этот сонет, очень старый, через пятнадцать лет попадается мне на глаза". Или: "Среда, 9 июня, после захода солнца я хотел взяться за эту рукопись, но меня зовут ужинать. Вернусь к ней завтра с самого утра"