Э. По. "Ворон"
Стихотворение "Ворон" было написано в конце 1844 г, а уже в следующем 1845 было опубликовано, сначала в газете, а потом в сборнике "Ворон и другие стихотворения", своим появлением как раз обязанным популярности "Ворона" в периодической печати. Сборник вызвал некоторый ажиотаж в литературном мире и даже получил снисходительную похвалу Д. Р. Лоуэлла, тогдашнего классика американской литературы (интересно, кто это такой?). Стихотворение понравилось публике, было перепечатано многими изданиями и даже перескочило через океан.
Неизбалованный вниманием литсветил того времени Эдгар По с гордостью показывал всем знакомым отзыв английской поэтессы Барретт (кроме этого отзыва, в русскоязычном литературоведении других сведений о ней нет): "'Ворон' произвел сенсацию... Мои друзья зачарованы музыкой этого стихотворения.. Я слышала, что рефрен, заканчивающий каждую строфу Nevermore преследует людей как призрак".
За свое стихотворение По получил совокупный гонорар в 20 долларов: 5 в газете, где его напечатали и 15 в газете, которая отказалась его печатать. Правда, ненапечатавший издатель быстро спохватился и после начала успеха в счет уплаченных ранее денег опубликовал в следующем 1846 году статью По "Философия композиции".
Переводы
Стихотворение переводилось множество раз. Как "Сонеты" Шекспира или Петрарки или "Лорелею" Гейне массы неловких переводчиков считают для себя честью приобщиться к "Славе" в том числе и через "Ворона". В русском языке уже к 1980 году было 15 переводов, признанных классическим, а сколько их было всего, и сколько их стало к настоящему моменту, никто не считал. "В большинстве удачных переводов 'Ворона' заметно стремление 'подогнать' стихотворение под привычные русские поэтические формы, отчего американский романтик порой выглядел бледным отражением Апухтина или Надсона" (Нестерова), а в остальных, где заметно стремление воспроизвести размер подлинника, хорошие стихи проделали заметную эволюцию в сторону плохой ритмической прозы.
То же самое говорят о своих переводах немцы, поляки, шведы... хотя брались за дело вроде и нехилые поэты (в венгерском По переводил Тот Арпад(и), переводы которого других стихов По до сих пор восхищают венгров, но не "Ворон"). И только французы, и то лишь потому, что переводил не кто-нибудь, а сам Бодлер, уверены, что по-настоящему это стихотворение существует только на французском.
"Философия композиции"
Стихотворение обрело популярность не только само по себе, но в не меньшей степени и из-за вызова, который поэт бросил всему литературному миру, утверждая, что настоящий поэт творит не по наитию, как почему-то думают все, а исходя из холодного и трезвого расчета. "Стихи надо не сочинять, а изобретать", - уверяет он, приводя в своей статье "Философия композиции" в обоснование данного тезиса пример, как он якобы сочинял "Ворона".
Статья очень любопытная, и, несмотря, на приобретенный ею хрестоматийный глянец, так и не получившая до сих пор должной оценки.
Во-первых, потому что переоценена.
Большинство комментаторов и критиков с пеной у рта бранили такой подход, настаивая без особых, впрочем, аргументов, что поэзия от бога, и никаким анализом ее пронять невозможно. Меньшинство указывало, что анализ По замечателен, но, скорее всего, он написан задним числом.
С последней позицией трудно не согласится. В самом деле, стихи, как, впрочем, и романы, и оригинальные кулинарные рецепты рождаются спонтанно, но из элементов, являющихся плодом опыта и долгих размышлений создателя. "Ворон", если кто его читал, состоит из трех таких ключевых элементов-образов: постоянной меланхолии, которая присутствует в памяти автора, птицы, которая где-то подцепила человеческое слово и постоянно его повторяет и самого этого слова (Nevermore). Как эти образы поселились в сознании поэта неизвестно: что-то он пережил сам, что-то прочитал, что-то подсмотрел в жизни.
Момент создания - озарение - наступает, когда все эти элементы счастливо соединяются в новом представлении. И не нужно рыться в биографии поэта, перерывать его письма, чтобы смело утверждать: такой момент был. Уже объективные законы психологии творчества удостоверяют истинность данного утверждения. Другое дело, что ключевой момент, подтолкнувший озарение, мог случиться в разной форме. Например, писателю запало в голову это самое Nevermore, и когда он услышал о странной птице, бубнящей какое-то слово, он разом придумал, что как раз Nevermore и могло быть этим словом. И сценка с птицей, патефонно бубнящей какое-то словцо, возможно, сама по себе забавная, соединившись со словом и владевшей поэтом печалью, запустила творческий процесс. Могло быть так, могло быть по-другому; вариантов может быть несколько, хотя и не так уж и много.
А уже потом задним числом поэт объяснил, почему он взял именно эти элементы, и даже придумал, как он их подгонял друг к другу. Но, очень редко кому приходит в голову, что По просто балдеет, что вся его статья - это всего лишь розыгрыш, где он с серьезным видом потешается над слишком доверчивыми и скрупулезным исследователями.
А во-вторых, эта статья недооценена.
А именно: ее главная мысль, что если идея произведения рождается из спонтанного сочетания образов, возможно, по наитию бога или еще чего-то там таинственного, коренящегося в глубинах нашей психики, то работа над произведением требует таких же сознательных усилий, как составление бухгалтерского отчета или написание романа. Где точно так же, как и в любой иной деятельности важны профессиональные навыки.
При этом По указал ряд существенных элементов, которые поэт сознательно отрабатывает в своей работе над стихотворением. Не все, конечно, он указывает, но это и естественно. Любой анализ погрешает против истины, ибо обращает внимание и выделяет в анализе те элементы в объекте, которые делают данный элемент ущербным, пропуская другие, не менее важные, но которые функционируют нормально. Они как бы само собой разумеются. Мы не замечаем воздуха, когда все в порядке, и ощущаем его важность, когда его начинает не хватать.
второй важный шаг. Под красотой он понимает не свойства изображаемого объекта, а производимое им впечатление - эффект. (Это очень важный момент, объясняющий почему такой проходимец и не очень приятный по жизни тип как О. Бендер вызывает у читателя неизменное восхищение).
И, наконец, третий шаг, особенно важный для понимания психологии творчества, а именно для вопроса, как вырабатывается стиль: впечатление имеет не субъективный, а объективный характер. Или, если хотите, субъективно-объективный. Субъективный, потому что все впечатления характеризуют внутренний мир индивида, а объективный, потому что они не произвольны, а обусловлены однозначной причинно-следственной связью с вызвавшими их внешними предметами.
близких рождают боль, постепенно смягчающуюся до грусти, взаимная любовь и понимание - радость, аномальное или неожиданное явление природы - страх, и немного любопытство.
И потому художник может сознательно, используя определенные приемы, вызывать у читателя или зрителя эти аффекты. То есть производство красоты - это вопрос технологии, а не наития. Вот почему писатель может вызывать грусть, сам не грустя и радость, сам не радуясь. Это не значит, что художник этакий холодный аналитик, бесчувственный истукан. В конце концов он должен знать эти аффекты, а знать их можно только изнутри, на основании собственного предшествующего опыта. Но именно предшествующего, а в момент создания произведения не чувство диктует выбор средств, а как раз расчет и мастерство, то есть наработанные приемы.