Ходжа Насреддин -- ближневосточный фольклорный персонаж. Его родина -- турецкий город Конья, но тысячи анекдотов о нём рассказывали на всей территории Средней Азии и Ближнего Востока, а теперь рассказывают и на всём евразийском континенте, включая Китай. В казахском фольклоре Насреддин зовётся Кожа Насыр. При этом слово Кожа/Хожа (буквально "хозяин") является названием этнических арабов Средней Азии. В башкирском фольклоре Ходжа Насреддин зовётся Хужа Насреддин. "Хужа" переводится как "хозяин". Для узбеков он Насреддин Аффенди, то есть учитель, наставник, причем-де его родным городом является никакая ни Конья а "благородная Бухара". А в жаркой Африке, у народа суахили он известен как Абуфази, правда синтезируясь с другим популярным героем анекдотов бражником и любителем молодого пола арабским поэтом Абу Новасом. Впрочем, современные правдокопатели из филологических сект (как раз из той же компании, что и проповедники глобального потепления) дознались, что Nasr ed-Din означает "Победа правоверного".
Анекдоты Ходжи Насреддина - это маленькие сценки (анекдоты), которые остро высмеивают и обличают пороки людей - как бедных, так и богатых. В своём характере Насреддин совмещает черты как хитреца, мудреца и шутника, так и простака и неудачника.
В них затрагиваются проблемы разных слоёв населения, но особенно достаётся Тимуру. И хотя первые анекдоты, как полагают, о нём были записаны в Турции в XIV веке (находка старейшего манускрипта датируется 1571 годом, однако этот уже венец гигантской устной традиции), но неотъемлемым персонажем многих из анекдотов стал могущественный завоеватель Востока Тимур. Это характерная черта комиксов -- основной комический персонаж, как собаки и другие животные в воздухе -- нуждается в своем протагонисте. Швейк без поручика Дуба, троица Чапаев, Петька и Анка без Фурманова -- это уже не Швейк и не Чапаев.
Анекдоты о Насреддине -- это типичный продукт низовой культуры в обществе, где царит полное отсутствие какой-либо свободы мысли, где все каналы ее проявления тщательно отслежены и задушены в истоках. Анекдоты оказываются единственным способом в таком обществе душевного и нравственного самосохранения человека. Поэтому Насреддина -- молла, то есть священник по профессии и в своих проповедях так ловко выворачивает наизнанку официальную идеологическую доктрину. При знакомстве с этими анекдотами, невольно саморазоблачается миф о мусульманах, как каких-то там немыслимых фанатиках.
"-- Когда будет хоронить меня, обращается Насреддин к родственникам, похороните меня в старой могиле
-- Вай, вай, почему?
-- Разве вы не знаете, -- нахмурился Насреддин, -- что после смерти каждого умершего прилетает допрашивать сам Джабраил, и этот судья суровый и неподкупный только один, может определить то, чего заслужил человек на земле?
-- Знаем, знаем.
-- Так вот, если я буду лежать в старой могиле, то когда Джабраил прилетит по мою душу, я скажу, что он меня уже допрашивал". (Разумеется, выделенного курсивом в анекдоте нет: ибо мусульманину это объяснять не надо).
Нет ничего удивительного, что Насреддина пытались на Востоке многие приписать в свои союзники. Особенно в этом усердствовали миссионирующие себя идеологические направления: ваххабиты, исмаилиты, либералы и коммунисты. Вот и суфии не смогли отказаться от искушения примазаться в попутчики к вечному путнику на стареньком ослике. Некто Идрис Шах, весьма популярный и прокламируемый на западе иранский писатель, возродитель суфизма "с человеческим лицом" написал сборник рассказов о Ходже, где тот проповедует суфизм, а одновременно высмеивает представителей других религиозных направлений. "Насреддин -- это старинный характер персидского фольклора, рассказывающий истории в суфийских традициях Руми и Хафиза, а также истории мудрости других вер", -- писал он в предисловии к своей книге.
По мусульманским странам ходили и ходят многочисленные нравоучительные книжонки, звучат радиопередачи, где правоверный Ходжа выступает в роли этакого пропагандиста "правильного" образа жизни.
Но хитрый Насреддин как выскакивал по жизни из расставленных ему сетей, так продолжает это делать и по сих пор.
Технологию ускользания хорошо описывает наш писатель Леонид Соловьев, чей "Ходжа Насреддин" -- возможно, один из лучших Насреддинов на свете.
"-- Рассказывай всем, что Ходжа Насреддин исправился, отрекся от своих заблуждений, теперь он благочестивый мусульманин, верный раб великого эмира. Пусть все знают об этом.
-- У меня есть к тебе вопрос, о несравненный Ходжа Насреддин, -- спросил погонщик. -- Я благочестивый мусульманин и не хочу нарушать закона даже по неведению, между тем я не знаю, как нужно поступать в тех случаях, когда купаешься в речке и вдруг услышишь призыв муэдзина. В какую сторону лучше всего обратить свой взор?
'Ходжа Насреддин' снисходительно усмехнулся:
".
Ибо всегда найдется остряк, который одним словом поставит на место самую надутую и навороченную идеологическую доктрину.
Так что с Насреддином шутки плохи, как бы не убеждали фальшивые его истолкователи: "Ходжа Насреддин - это [всего лишь] весельчак исламского мира". Готовя заметку, я наткнулся в Интернете на такой анонс в поисковике: "Недавно я взял да перечитал 'Ходжу Насреддина' Соловьёва. И был поражён - это я читал в одиннадцатилетнем возрасте, понял и запомнил на всю жизнь! Пытаюсь читать Гарри Потера в пятьдесят восемь... мрак и мерзость". Любопытно пошел по ссылке и обнаружил: "Услуги этому автору не предоставляются". Видать очень уж не политкорректно высказался. Насреддин насреддином, но гарри поттера не трожь!