М. АВРЕЛИЙ. "РАЗМЫШЛЕНИЯ"
Марк Аврелий – римский император конца II в н э, вполне успешный и процветающий, однако под внешним благополучием которого скрывалась глубокая неудовлетворенность собой и своей жизнью. Это не раскаяние, не сознание того, что он живет не так, как нужно – как раз своей императорской работой он как бы и доволен – а какая-то непонятная тоска: "все не так, ребята". Выяснилось это из оставшихся после него записок "Ta eis heauton" (дословный перевод: "самому себе"), названных позднее "Размышлениями".
Писались они Марком, похоже, везде и всегда. В частности, из сообщений современников известно, что он вносил какие-то записи во время военной кампании. Само "произведение" представляет из себя ряд бессвязных записей, от отдельных афоризмов до целых фрагментов, без системы и какой-либо прослеживаемой последовательности, и даже без начала и конца, что лишний раз доказывает, что эти записи действительно делались для самого себя, "заносить так, что было в сердце так, как это было, не затемняясь никаким присутствием льстецов и не гонясь за эффектом".
Любопытно, что будучи римлянином и, следовательно, имея в качестве родного языка латинский, свои записки М. Аврелий писал на греческом. Эта фишка и породила известную проблему при переводе и оценке написанного им. Ибо до нашего времени дошли два варианта "Размышлений" – на древнегреческом и латинском. На древнегреческом – это довольно сумбурные, хотя и на хорошем литературном языке, заметки, в то время как на латинском этот сумбур несколько приглажен: по крайней мере, все предложения начинаются и заканчиваются.
переводов, посетовав, правда, что проклятые святые отцы никак не хотят допускать к подлинникам (старейшие рукописи "Размышлений" хранятся в библиотеке Ватикана и до сих пор не опубликованы в оригинальном виде).
Другими словами, перед исследователями возник соблазн рассматривать греческие записи как черновик, латинский же текст как подлинный, подготовленный, по крайней мере, при участии автора для издания. (В др. Риме издание книг в виде рукописей-свитков было организовано как продуманный технологический процесс и поставлено на вполне коммерческую основу).
По крайней мере, предназначавшиеся вроде бы для самого себя, "Размышления" получили широкую известность уже в античные времена. При этом вызвали массу удивления: оказывается, можно писать о себе самом, о своих мыслях – то что до Марка Аврелия, похоже никому и в голову не приходило. Эпиктет – его предшественник на философской ниве (заметим, по социальному статусу раб) также выступил с идеей самоанализа: каждый человек должен заглянуть к себе в сердце и понять, что же он такое есть, но, похоже, ни в каком уголке сознания Эпиктету и в голову не приходило так детально и подробно воплощать эту идею на себе самом.
Поэтому не удивительно, что подражатели у Марка Аврелия нашлись не скоро, хотя комментарии и цитирование "Размышлений" полились сразу же после смерти автора. Подробный анализ событий, упоминаемых в этой книге, дает историк Дион Кассий, благодаря чему упоминаемые Марком Аврелием события как бы висящие в безвоздушном пространстве – настолько они лишены обстоятельств времени и места – обрели свою определенность и понятность для посторонних читателей.
"Размышления" оценивали, естественно, прежде всего императора, а не человека, обращая главное внимание на политический аспект деятельности Марка Аврелия. По этому пути пошли и многочисленные подражатели литературствующего императора. В противовес тому, сознательно стремившемуся "забыть" в своих записках о занимаемом посте, его последователи именно начинали со своего социального статуса.
Новый подход к жанру записок о себе самом выдал на гора Августин: он публично отбичевал себя, каясь перед потомством за мерзость своих грехов (скажем прямо, по житейским меркам весьма смехотворных и никак не тянущих на уж слишком завышенную, хотя и со знаком глубокого минуса, авторскую самооценку).
Этим путем: самовосхваления, оправдания, покаяния, выставления себя напоказ (как это сделал Руссо в своей "Исповеди") пошло развитие жанра. В этом смысле "Размышления" М. Аврелия, несмотря на громадный резонанс в веках, так и остаются единственным произведением мировой литературы, в котором автор именно пытается понять себя без надрыва и упоения. Кстати, святые отцы с таким пылом утаивающие от мировой общественности подлинник "Размышлений" никак не решатся опубликовать "Размышления Пия II" – римского понтифика XV века, написавшего о том, каково оно быть папой.
Не сумел выше установленной Марка Аврелием планки подпрыгнуть ни Вольтер, который так восхвалял Аврелия и который превратил свою собственную "Исповедь" в нескончаемый поток самооправдания, ни Фридрих II, "философ на троне", который свои "Размышления" попытался сделать буквально калькой с "Размышлений" августейшего предшественника, ни даже Л. Толстой, который как раз и обратил внимание на то, что Марк Аврелий очистил себя от императора, нобиля, образованного человека, и предстает именно как человек. Более того, именно непрестанная работа Л. Толстого над самопознанием в "Исповеди", письмах, художественных произведениях ("Отец Сергий", например), где он доверяет самоанализ посреднику, показывают как трудно отрешиться от той своей роли, какую навязывает человеку социум и прийти к себе самому. Так что данное Марком Аврелием векам задание пока еще остается в силе.