Соколов В.Д. Вечные сюжеты
"Гамлет" Шекспира

"Гамлет" Шекспира

Гамлет - Л. Оливье. Глядя на эту сцену, вспоминаются бессмертрые "Бедный, Йорик", произнесенные О. И. Бендером в анатомическом музее. "Черепа экспонатов трогать руками запрещается." -- "Пардон, мадам"

Источники

Как и у всех пьес Шекспира, у "Гамлета" отсутствует достоверная творческая история, и никаких черновиков не обнаружено. Сюжет "Гамлета" в те времена был не просто хорошо известен, но и очень популярен. Он излагался в "Хронике" датского историка XIII века Сакса Грамматика, где Гамлет притворяется сумасшедшим, чтобы обезопасить себя от интриганов и разработать план мести. В удобный момент он этот план и осуществляет.

Хроника, и особенно сюжет о Гамлете, была столь популярна во времена Шекспира, что ее тогда в Англии без конца издавали и переиначивали. Известны роман французского писателя Беллефореста (1571) и пьеса Томаса Кида "Испанская трагедия", с почти дословным совпадением сюжета, но, разумеется без прибавления метафор, которые удваивали значение подарка. То есть Шекспир занимался самым банальным либретированием, как впрочем и в остальных своих пьесах, ходячих тогда сюжетов.

Издания

Впервые пьеса была издана в 1603 году, где было много вольностей по сравнению с каноническим текстом, но дословно совпадали второстепенный роли. Как предполагают, дело здесь в том, что в эпоху Шекспира книгоиздатели нередко добывали незаконным путем тексты популярных пьес и печатали их без разрешения автора и труппы. Так как театры очень оберегали рукописи пьес, то недобросовестные издатели прибегали к двум приемам. Один состоял в том, что текст стенографировался во время спектакля и после расшифровки печатался. Второй способ состоял в том, что издатели подговаривали кого-нибудь из второстепенных актеров, состоявших на жалованье, воспроизвести текст пьесы по памяти. Само собой разумеется, что в таких случаях актер точнее всего мог воспроизвести ту роль, которую он сам исполнял в данной пьесе.

В 1635 друзья Шекспира, артисты, выпустили полное собрание его пьес, от которого и пляшут современные шекспировские тексты.

Из последующей истории пьесы

Пьеса сразу же понесла заслуженную популярность. Ее играли в профессиональных и самодеятельных театрах, при дворе и в самых неожиданных местах. Так, в 1607 г ее поставили моряки на корабле "Красный дракон", который лежал в дрейфе у берегов Сенегала, поджидая удобного времени, чтобы принять на борт очередную партию рабов.

К XVIII веку слава эйвонского лебедя подупала (хотя и до этого она не покидала островных территорий), и понадобилась энергия Вольтера, чтобы возродить и возвести в новый ранг популярность шекспировской трагедии. При этом Вольтер облагородил слог и сюжет, чем немало способствовал успеху пьесу и чем он неимоверно гордился. И какова же благодарность! Еще при жизни фернейского мудреца началось возвращение к оригинальным текстам, а вольтеровские переделки были посрамлены, как наводящие на мощь гения совершенно несвойственный тому гламур.

Принц на почве жизненной драмы и смерти отца свихнулся и нафантазировал себе кровосмешение, убийство и пр. безобразия. Все действие пьесы - это плод его больного воображения, не имеющий никакого отношения к реальному течению событий. Гамлет находится в замкнутой стеклянной комнате, на стенах которой, как на мониторе, проплывают картины, измышленные его воспаленным мозгом: явление отца-призрака, поездка в Англию с университетскими друзьями, смертельный поединок с Лаэртом...

самого же отца. Но отец, который спал в саду, не мог знать, как он убит. Возможно, шекспировскому современнику, еще не отошедшему от средневековых суеверий, никакой нестыковки здесь не и виделось. Но для современного зрителя она есть, а если пьеса воплощается на сцене, она должна убеждать зрителя в зале. И убеждать живым действием, а не исторической справкой. То есть проблема мотивировки Гамлета для испорченного современной ментальностью зрителя в классическом варианте начисто отсутствует, и постановщикам нужно как-то постараться.

Долгое время в нашей стране чуть ли не лучшей в мире считалась постановка Козинцева. Что и говорить, изобразительный ряд воспроизведен великолепно. Единственный недостаток фильма: в нем нет трагедии. Гамлет в исполнении Смоктуновского предстает этаким гуманистом-бодрячком с готовыми ответами на все вопросы жизни. У Гамлета отнято одно из главных свойств, делающих столь трудными истолкование и воплощение этого образа: его нерешительность. Козинцев здорово облегчил себе задачу, убрав из текста не без подсказки со стороны переводчика (Пастернака: еще одни прочная традиция считать эту ремесленную поделку великолепным переводом), из текста все то, что свидетельствовало о нерешительном характере Гамлета. Когда даже его близкий кореш, во всем с ним соглашавшийся Горацио, и тот теряет терпение от гамлетовских "быть или не быть". Так, когда Гамлет ввязывается в словесную перепалку с придворным хлыщом Озриком, утомленный многословием принца Горацио с раздражением замечает: "похоже вы будете без конца комментировать, прежде чем возьметесь за дело (I knew you must be edified by the margent ere you had done)".

С пьесой столько экспериментировали и адаптировали, что когда в 1996 году К. Брандаф снял фильм со скрупулезным следованием оригинальному тексту, это вызвало настоящую сенсацию: такого "Гамлета", признавались англичане, они и не знали. И буквально в это же время на Бродвее веселила американского провинциала (а нью-йоркцы бродвейских театров почти не посещают, уступая эту честь гостям некоронованной столицы) пьеса, где текст был сведен к минимуму, а вся соль спектакля вращалась вокруг постельных кувырканий Гамлета и Офелии. О времена, о нравы!