4. Английская пресса в условиях борьбы за отмену «налогов на знание» (1800–1861 гг.)
К концу XVIII в. Англия превращается в самую развитую капиталистическую страну. Хлопчатобумажная промышленность, производство машин, чугуна и железа выводят Англию на первое Место в мире. Развитие работорговли и эксплуатация природных ресурсов колоний, накопление денежных богатств приносит огромную выгоду буржуазии.
Но вступление в XIX в. было ознаменовано для страны ростом народного недовольства, ярким выражением которого явились демократическое движение конца XVIII в., волнения на флоте, появление луддитов[76], восстание в Ирландии, закончившееся «унией» ирландского парламента с английским (1801).
Происходят серьезные изменения в социальной структуре английского общества: к 1811 г. в торговле и промышленности было занято почти 44% населения.
–1812 гг. В 1815–1820 гг. в стране повсеместно усиливается демократическое движение. И если в годы войны с Наполеоном идея реформы парламента и избирательной системы отходит да второй план, то в мирных условиях у нее появляются новые сторонники, которые развертывают агитацию, в том числе и при активном содействии периодической печати.
В начале XIX в. значительно возрос интерес к прессе представителей различных слоев населения страны. Число читателей газет зачастую превышало объем продажи печатных изданий. В кофейнях, тавернах, клубах, на митингах читались газеты. С одним номером газеты, таким образом, знакомились, как правило, шесть-восемь, а иногда и тридцать человек. Большой популярностью пользовались лондонские газеты – «Морнинг Кроникл», «Таймс», «Морнинг Пост» и «Морнинг Геральд». В 1811 г. в Лондоне выходило 16 ежедневных газет (восемь утренних и восемь вечерних), часть из них служила целям коммерческой рекламы. Значительно возросла численность воскресных газет – первым воскресным изданием считается «Бритиш Газетт энд Санди Монитор» («Британская газета и воскресный наставник», 1781).
К началу XIX в. заметно расширилась сеть провинциальных газет, которые стали распространяться в различных регионах страны. Вместе с ростом промышленности «газетные центры» перемещались на север и запад Англии. Многие из провинциальных изданий носили политический характер. Сильная политизированность прессы, прежде всего лондонской, сильно ощутимая в конце XVII столетия, сохранилась и в первые годы XIX в., причем дух политической независимости многих изданий усилился. Воздействовать на общественное мнение с помощью прессы стремились многие силы, выходящие на общественно-политическую арену.
Несомненен был качественный рост английской печати, которой начали подражать во всем мире. Газетные и журнальные издания отличало значительное содержательное и жанровое разнообразие. На их полосах печатались передовые статьи, внутренняя и международная информация, отчеты о парламентских заседаниях, митингах, театральная хроника, обзоры литературы и искусства.
В Англии предпринимались попытки создать массово-радикальную печать, но правящие круги были крайне обеспокоены ее активностью и принимали всяческие меры, чтобы затормозить развитие прессы, предназначенной для «третьего сословия», пока еще объединявшего рабочих и буржуазию. Из-за высокого гербового сбора простой рабочий не мог купить газету, так как ее цена порой превышала его недельный заработок. B 1819 г. были приняты «шесть актов», или так называемый билль против прессы нищих, предусматривавший суровое наказание тем изданиям, которые пытались вызвать ненависть к правительству[77].
«Снова стали созываться большие собрания и представляться парламенту массовые петиции. Новое движение отличалось от прежнего тем, что теперь в рядах его нельзя уже было увидеть ни аристократов, ни членов парламента, ни ученых, ни известных юристов. Слушателями на собраниях и участниками демонстраций, в которых собирались подписи под петициями, являлись голодающие рабочие, уволенные из армии солдаты, оборванные матросы. Двигателем движения явилась теперь вместо теоретических соображений социальная нужда. Неизменной оставалась лишь мысль, что нужду можно устранить посредством парламентской реформы»[78].
У движения за реформу появились новые вожди, и среди них – Уильям Коббет (1763–1835). Историки отмечают, что дата рождения Коббета совпадает с выходом в свет 45-го номера «Норт Бритон». После долгих скитаний (Коббет служил в английской армии в Канаде) он возвращается в Англию в 1800 г., уже зарекомендовав себя известным памфлетистом, отстаивавшим в Америке политическую репутацию своей родины, сторонником тори.
Антиякобинская репутация Коббета сыграла значительную роль в его карьере: по возвращении в Англию ему предложили руководство двумя газетами, субсидируемыми правительством. Не желая терять независимость, он пытается издавать свою газету, лояльную к властям, но терпит неудачу. В 1802 г. он начинает выпускать «Коббет'с Уикли Политикал Реджистер» («Еженедельный политический журнал Коббета»), вначале поддерживающий войну с Францией. Но постепенно прежние соратники разочаровываются в редакционной политике Коббета, так как его взгляды меняются. Правда, еще в 1803 г. Коббет, обращаясь к своим читателям, утверждал, что пресса коррумпирована, находится в состоянии деградации и будет такой всегда. Согласно мнению Коббета, именно журналистике Англия обязана американской революцией, ирландским восстанием и «бонапартистской узурпацией». Но одновременно он считал, что если бы пресса находилась в руках свободных и независимых лиц, а не рабов, это было бы величайшей наградой для страны.
Эволюция взглядов Коббета началась с одного из номеров «Политикал Реджистер», в котором он заявил, что главная опасность для Англии заключается в деспотизме внутри страны. Началось превращение Коббета в радикального журналиста[79]. Радикализм газеты рос по мере того, как развертывалась война с Францией. Будучи в Америке, он с негодованием обрушивался на тех, кто осмеливался критиковать его родину, но, вернувшись, осознал, что далеко не все в порядке в Британском королевстве. Коббет перестает восхищаться Питтом и становится сторонником реформ. «Политикал Реджистер» превращается в любимое издание тех, кто боролся против политической коррупции в стране. По свидетельству Г. Герда, Коббет «сделал журнал более чем политическим обозрением; он превратил его в издание огромной персональной силы»[80].
Коббет обладал большими литературными и пропагандистскими способностями, умея обращаться к широким массам. Резкость тона выступлений Коббета оказалась настолько сильной, что в 1810 г. он был на два года посажен в тюрьму, где написал 364 письма и эссе на политические темы и принимал посетителей из 197 городов.
«К рабочим», стремясь привлечь их к борьбе за реформу. Правительство в очередной раз попыталось навязать ограничения своему политическому оппоненту, отобрав патенты у тех трактирщиков, которые по сложившейся в Англии традиции предоставляли свои помещения для проведения собраний и для чтения газет. Тогда Коббет понизил цену своего издания, чтобы сделать его доступным для трудящихся.
Когда был приостановлен Хабеас Корпус Акт[81] и возникла угроза ареста без суда и следствия, Коббет эмигрировал, приостановив выпуск «Политикал Режистер». Когда закон о личной неприкосновенности снова вошел в силу, Коббет вернулся, начал издавать «Коббет'с Ивнинг Пост» («Вечерняя почта Коббета»), но вскоре прекратил выпуск этой газеты[82].
В 1830 г. Коббет начинает издавать ежемесячник «Коббет'с ту пенни Трэш, ор Политике ту зе Пур» («Двухпенсовый вздор Коббета, или Политика для бедняка»). В 1831 г. Коббет снова оказывается под судом: ему предъявили обвинение в подстрекательстве крестьян к выступлениям. В своей речи на суде Коббет по сути дела вынес приговор правительству. Что касается приговора Коббету, то суд так и не смог принять единогласного решения: голоса разделились ровно пополам.
Власти преследовали и другого незаурядного журналиста и поэта – Ли Ханта (1784–1859), с 1808 г. редактировавшего[83] воскресную газету «Экзаминер», принадлежавшую его брату Джону и освещавшую политику, внутреннюю экономику и театральную жизнь. В то же время газета отличалась явной критической направленностью, после атаки издания на принца-регента братья были оштрафованы и в 1813 г. препровождены в тюрьму. Там они, по примеру многих своих соотечественников, продолжали работать над номерами газет; их навещали друзья. Так, братьев посетил лорд Байрон. Ли и Джон Хант после освобождения из тюрьмы продолжали заниматься журналистикой и редакторской деятельностью: вместе они основали ежеквартальный «Рефлектор», а Ли Хант в 1830–1832 гг. – «Тэтлер», четырехстраничное ежедневное издание, посвященное литературе и театру[84].
Так же как Коббета, власти опасались Томаса Джонатана Вулера, который совместно с Ричардом Карлайлем начал выпускать газету «Блэк Дворф» («Черный карлик», 1812), ставшую в дальнейшем известным еженедельником для рабочих. «Блэк Дворф» выходил тиражом 12 тыс. экземпляров в неделю, выступая с критикой государственных деятелей Англии, за что Вулер подвергся обычным для редакторов английских радикальных газет репрессиям[85].
«Рипабликэн» («Республиканец»). Ричарда Карлайля (1790–1843) историки по праву считают одним из самых категоричных приверженцев свободы печати. Первый журналистский опыт Карлайля закончился неудачно: за перепечатку крамольных материалов он оказался в тюрьме, где его взгляды приобрели радикальный характер. Карлайль был проникнут идеями Томаса Пейна, и в издаваемом совместно с У. Т. Шервином «Шервинз Уикли Политикал Реджистер» («Еженедельный политический журнал Шервина») печатал отрывки из произведений этого мыслителя и революционера. Кроме того, «Права человека» и ряд политических трудов Пейна он выпустил отдельными изданиями.
После публикации «Века разума» и богословских трактатов Пейна Ричард Карлайль был арестован и разорен. Ко всему прочему власти не могли ему простить комментарий, посвященный «Питерлоо» – беспрецедентной расправе над участниками массового митинга, состоявшегося недалеко от Манчестера в 1819 г. Была закрыта книжная лавка Карлайля, и когда его жена Джейн Карлайль пыталась продолжить торговлю, ее также арестовали. Была приговорена к тюремному заключению сестра Карлайля Мэри Энн за продажу приложения к трудам Пейна[86].
Карлайля преследовали и позднее. В общей сложности он был приговорен к девяти годам тюрьмы.
«Реформист'с Реджистер» («Журнал реформиста»), носившего антиклерикальный характер. За одну из своих талантливых пародий на нескольких министров он был предан суду, но оправдан. Хоун не только напечатал отчет об этом судебном процессе, но и продал около 100000 экземпляров крамольной пародии[87].
В 20-е годы XIX в. в Англии растёт популярность идей социалиста-утописта Роберта Оуэна (1771–1858), знаменитого не только своими теоретическими воззрениями, но и непосредственными коммунистическими опытами (организация колонии в Нью-Ланарке, создание банка, где делались попытки вернуться к натуральному обмену). В 1820 г. в Лондоне было образовано Оуэнистское общество, периодическим органом которого стал журнал «Экономист» (1821–1822) под руководством Джорджа Мьюди. В 1824 г. в столице возникает Кооперативное общество. Идея формирования общественной системы, базирующейся на совместном труде, продукт которого будет принадлежать производителю, становится также популярной в стране. В 1826 г. общество начинает издавать свой центральный печатный орган – «Кооперэйтив Мэгэзин» («Кооперативный журнал»)[88].
«Крайзис» («Кризис»), рассказывавшую о мероприятиях организации. Такое название газета получила потому, что, по мнению Оуэна, человечество переживает переходный момент, когда коммунизм приближается, а старый мир не хочет сдавать своих позиций. Как считал Оуэн, миру предстоит встретить великую нравственную революцию. Отсюда и название издания, которое сменило «Крайзис», – «Нью Морал Уорлд» («Мир новой морали»)[89].
Несмотря на очевидную радикализацию прессы, связанную с нарастающим общественным движением в поддержку реформы, «налоги на знание» продолжали быть тяжким бременем для журналистики. Новый подъем борьбы за дешевую, доступную массам печать начался в 30-е годы XIX столетия. К этому времени в Англии уже существовали (как в столице, так и в провинции) газеты для рабочих. Некоторые из них носили политический характер. Ряд реформ 20-х годов XIX в. несколько ослабил социальное напряжение, но в 30-е годы ситуация вновь обострилась. Возникли новые профессиональные объединения английских рабочих и соответственно первые органы профсоюзного движения – журналы «Юнайтед трейдс кооператив» («Профсоюзный кооператив») и «Пайонир» («Пионер»).
После напряженной двухлетней борьбы в июне 1832 г. палатой лордов наконец был утвержден Билль о реформе, в результате чего буржуазия была признана господствующим классом. Ее интересы и интересы рабочих начали расходиться. По словам С. Харрисона, «два течения радикализма отчетливо разделились»[90]. Представители одного из них, откровенно выразившие свое разочарование в реформе, объединились вокруг новых, демократически настроенных изданий. Усиление духа либерализма после принятия Билля о реформе вызвало некоторое оживление в прессе, усилились надежды на ее скорое освобождение от гербового сбора. В 1832 г. была предпринята попытка отменить некоторые «налоги на знание», но палата общин не рискнула пойти на этот шаг[91].
Постепенному смягчению налогового гнета способствовали возникавшие явочным порядком дешевые газеты. Генри Хетерингтон (1792–1849) 1 октября 1830 г. начал выпускать «Пенни Дейли Пейпер» («Пенсовая ежедневная газета»), которая представляла собой письма, адресованные королю, герцогу Веллингтону, архиепископу Кентерберийскому и другим сильным мира сего. Конечно, идея сама по себе была утопична, но стремление отстоять интересы простого народа вызвало широкую поддержку масс. В дальнейшем газета получила длинное, говорящее само за себя название – «Пенни Пейперс фо де Пипл» («Пенсовая газета для народа»). С 25 декабря 1830 г. она стала называться кратко – «Пур Мэн'с Гардиан» («Защитник бедняка»).
В июле 1831 г. эта еженедельная газета бросила смелый вызов установленному порядку вещей: она отказалась платить гербовый сбор, не была проштемпелевана, и на ее первой полосе отсутствовала красная гербовая марка. Вместо нее располагался рисунок печатного станка, лозунг «Знание – сила», а ниже – слова: «Издается вопреки закону, чтобы испытать силу права против насилия». Газета заявила, что она содержит новости, расследования, наблюдения и замечания, направленные против тирании. В двенадцатом номере «Пур Мэн'с Гардиан», обращаясь к палате лордов, писала, что она является выразителем интересов трудящихся, производящей, полезной, но самой бедной части населения, составляющей его большинство: «Мы заявляем, что эти сотни и тысячи бедняков выбрали нас защитниками своих прав и свобод»[92].
«Если рабочий класс не поймет главных своих интересов, не объединится по стране в политический союз, самым серьезным образом не решит правильно изложить свои взгляды, то он вновь будет обманут, как его часто уже обманывали, и останется угнетенной. жертвой нынешней продажной системы»[93]. По мнению Г. Хетерингтона, недостаточно осознавать, что в Англии кучка воров творит законы для всей страны, надо также обладать средствами для ограждения себя от грабежа. И первым шагом к этому является создание свободной печати, чтобы с ее помощью бороться с невежеством масс. Второй шаг состоит в достижении политической власти, чтобы получить возможность осуществлять реальные меры для отмены частной собственности и создания благополучия и счастья для всех[94]. Таким образом, идеи утопического социализма оказали сильное воздействие на позицию газеты.
С резкой критикой капиталистических отношений выступал на страницах газеты один из редакторов – Джеймс О'Брайен, который впоследствии был назван «учителем чартистов».
Несмотря на свою очевидную приверженность к серьезной политической модели газеты, Г. Хетерингтон не отказывался от информации всеобщего интереса», и считал, что читателей можно привлечь и сообщениями о полицейских расследованиях, убийствах, самоубийствах, пожарах, т. е. теми сообщениями, которые занимали все больше и больше места на страницах английской прессы[95]. «Пур Мэн'с Гардиан» расходилась в количестве 16 тыс. экземпляров, хотя реальное количество читателей, скорее всего, превышало эту цифру, так как неграмотным рабочим ее читали вслух.
Правительство постоянно преследовало газету, Хетерингтон неоднократно представал перед судом, но, по примеру «Пур Мэн'с Гардиан», появлялись новые непроштемпелеванные издания, которым власти также объявили войну. За три года полиция подвергла репрессиям 800 распространителей дешевых газет[96]. Был основан социальный «фонд для жертв» борьбы с гербовым сбором. В него еженедельно поступали денежные взносы. Эти деньги использовали для уплаты штрафов и для поддержки тех, кто оказался в тюрьме. «Количество осужденных в этой войне со штемпельным сбором было велико. Один шпион – а их было много, и они не останавливались перед провокацией – хвастался, что он один подвел под полицейский суд семьдесят таких грешников и получил за них от податных властей по фунту С человека»[97]. Был образован и специальный комитет для поддержки газеты «Пур Мэн'с Гардиан». Рабочие устраивали демонстрации, собрания, обращались в парламент с петициями, требующими отмены гербового сбора[98]. Фактически все пятилетнее существование «Защитника бедняка» было непрекращающейся подвижнической деятельностью против «налогов на знание».
Есть основание считать, что войну за дешевую печать выиграли рабочие. В 1834–1835 гг. еженедельный тираж нелегальных дешевых газет достиг 150 тыс. экземпляров. 30-е годы XIX в. стали временем снижения гербового сбора: в 1833 г. были уменьшены налоги на объявления; в 1836 г. были снижены и гербовый сбор и налог на бумагу, но до полной победы было еще далеко. Эстафету «защитников бедняка» приняла чартистская печать[99].
общественного устройства Англии. Программа движения была сформулирована в Хартии («Чартер») и предполагала, прежде всего, всеобщее избирательное право (для мужчин), ежегодное переизбрание парламента, тайную подачу голосов при выборе депутатов, деление страны на равные избирательные округа для обеспечения равномерного представительства, отмену имущественного ценза и выплату жалованья депутатам. В 1839 г. в парламент была представлена петиция с требованием осуществить Хартию. Под этим документом стояло 1200 тыс. подписей. В 1842 г. аналогичная петиция собрала уже 3300 тыс. подписей. В 1848 г. третью петицию подписали также несколько миллионов человек. Все три петиции были отклонены, чартисты не смогли добиться перехода власти в руки рабочих, но чартизм оказал огромное влияние на политическую и социокультурную жизнь Англии.
Среди сторонников Хартии были те, кто придерживался мнения о возможности и целесообразности революционных выступлений, «физической силы» (например, участники «Лондонской демократической ассоциации»), а также те, кто выступал исключительно в поддержку ненасильственных форм протеста[100]. В конечном счете чартизм избрал мирный путь борьбы, который предусматривал агитацию за Хартию, митинги, сбор подписей, политические стачки (это не означало, что чартисты не оставили за собой права отвечать насилием на насилие)[101]. Агитационно-пропагандистская деятельность чартистов достигла беспрецедентно широкого размаха: ораторские выступления на митингах и собраниях, издание «политических проповедей», публикация и распространение в виде брошюр отчетов о судебных процессах над чартистами, публикация чартистских песен – этот перечень можно было бы продолжить. Существовало чартистское книгоиздательство и книжный магазин. Немалую роль в развитии чартизма сыграла пресса.
Огромная роль в развитии чартизма принадлежала газете «Норзерн Стар» («Северная звезда») (1837–1852). Сначала она выходила в Лидсе, а с середины 40-х годов XIX в, – в Лондоне. Ее издавал выдающийся ирландский публицист Фергюс О'Коннор (1796–1855). Потомок ирландских королей, сторонник самостоятельности Ирландии, организатор «Большого северного союза», он ратовал за решительные действия в рамках мирного решения проблем.
«Норзерн Стар» официально не являлась центральным органом движения, хотя по сути своей именно эту роль она играла. Газета выходила форматом крупных английских еженедельников, и тираж ее был вполне сопоставим с тиражом «Таймс» – 36000 экземпляров. Подобный объем продаж был скорее исключением, чем правилом для английской прессы.
«Норзерн Стар» внесла существенный вклад в «первичное собирание сил». И все многочисленные издания, которые поддерживали Хартию, не могли соперничать с этой газетой в плане ее влияния. Вынуждены были прекратить свое существование «Саузерн Стар» («Южная звезда») О'Брайена, манчестерский «Чемпион» («Защитник»), основанный сыновьями Коббета, «Лондон Диспетч» («Лондонское сообщение») и др. «Норзерн Стар» платила гербовый сбор, но называла его «чумным пятном» на своих страницах.
Выступления О'Коннора на многочисленных собраниях, митингах вдохновляли массы, вызывали у них доверие. «Норзерн Стар» получала изо всех уголков страны новости и комментарии о важнейших событиях дня[102]. Отчеты, письма, публикации ораторских выступлений способствовали укреплению веры в победу чартизма. По мнению исследователей, «Норзерн Стар», склонявшаяся к «физической силе», отразила основные успехи и основные недостатки чартизма и все проявления протеста: борьбу за парламентскую реформу, республиканские и антиклерикальные устремления, ностальгию по «старой Англии», на ее полосах пропагандировался утопичный план земельной реформы О'Коннора[103]. Как и самому чартистскому движению, ей не удалось привести все это разнообразие к общему знаменателю, достичь единства программы и тактики.
«Норзерн Стар» была исключительно разнообразна по своему содержанию. Очень много места на своих полосах она уделяла литературе и искусству. С 1845 по 1848 г. в газете был введен специальный раздел, посвященный литературе. Здесь под заголовком «Красоты Байрона» печатались стихи великого поэта. Произведения Шелли публиковались под рубрикой «Песни для народа», причем «Песнь людям Англии» появилась в газете трижды, в самые ответственные для чартистского движения моменты[104].
«Норзерн Стар» писала, что великие поэты «выражают наши мысли», «протест, который созвучен тысячам, может быть, миллионам сердец...»[105] Газета постоянно освещала события за рубежом. Она рассказывала (правда, недостаточно полно) о революции 1848 г. во Франции, выступала против рабства, называя его позором Америки, вызывающим стыд у просвещенной Европы[106].
4 июля 1846 г. «Нозерн Стар» опубликовала стихотворение Эбенезера Эллиота под названием «Свобода прессы». Автор уповал на то, что свободная печать может сокрушать армии, заставлять трепетать королевства, прославляя идеалы справедливости, независимости и реформы[107]. В 1849 г. был образован комитет борьбы за отмену королевской марки, в который вошли многие чартистские лидеры, а через некоторое время возникла Ассоциация содействия отмене налогов на знание[108].
«Норзерн Стар», то, будучи вплетенной в ткань чартистского движения, газета стала клониться к упадку вместе с угасанием чартизма. Надломленный неудачами, О'Коннор оказался в лечебнице для душевнобольных. В 1852 г. «Норзерн Стар» была продана, но к этому времени с ее страниц исчезла пропаганда чартизма. Газета стала выходить под другим названием; но ее значение для борьбы за «освобождение» печати осталось неоспоримым.
был, прежде всего, вопросом их финансовой зависимости от правительства. Ряд крупных газет выражал недовольство налогами на знания», так как они сдерживали приток рекламы, нанося ущерб коммерции. Прекрасным примером этого служит история газеты «Таймс» в первой половине XIX в.[109]
Путь к подлинному успеху для «Таймс» начинается с приходом в редакцию Джона Вальтера II (сына основателя газеты). Получив контроль над «Таймс» в 1803 г., за 10 лет он превратил ее в незаурядное предприятие, так как именно журналистика, а не книжная торговля была поставлена им во главу угла. Вальтер усилил штат редакции, стал получать информацию о событиях на континенте от своего зарубежного корреспондента. Вальтер хорошо осознавал ценность новости как товара. Об этом свидетельствует его постоянная борьба с Министерством почт, фактически монополизировавшим поставку информации из-за границы: владельцы газет платили 100 гиней в год за переводные материалы из континентальных изданий, приходившие дважды в неделю. По словам Г. Герда, правительство «подкармливало» нужные ему издания, а так как Вальтер II получал сообщения от своих зарубежных корреспондентов, правительственные чиновники стали перехватывать корреспонденцию «Таймс»[110].
Упрочение позиций газеты было обусловлено и тем, что она постоянно совершенствовала свою типографскую базу. Любопытно, что паровой пресс был введен секретно из-за страха перед луддитами.
Вальтер-сын сменил несколько редакторов. В 1817 г. этот пост занял Томас Барнс, родившийся в одном году с «Таймс». При нем газета приобрела более либеральную окраску (она, например, осудила печальные события, получившие название «Питерлоо», а также выступила против «шести актов» 1819 г.).
Барнсу об изменениях в общественных настроениях. «Таймс» заявила о себе как о «голосе нации». Редакционные статьи «Таймс» призывали читателей высказывать свое мнение в письмах[111].
Для «Таймс» было характерно стремление сохранить в глазах читателей облик «морально независимого издания», но с 40-х годов становится все очевиднее, что газета ориентируется прежде всего на интересы Сити и связывает свое процветание с крупными финансово-промышленными предпринимателями. К тому же, благодаря парижскому корреспонденту газеты «Таймс», был открыт заговор уголовного характера против лондонских банкиров, которых газета спасла от потери почти миллиона фунтов стерлингов. Популярность «Таймс» в Сити, конечно, возросла. В это же время начинает проявляться проправительственный характер издания.
Информированность «Таймс» была поистине ошеломляющей: в 1854 г. газету обвинили в том, что она напечатала английский ультиматум России до того, как последняя его получила[112].
Придерживаясь в целом официальной линии, «Таймс» тем не менее позволяла себе публиковать критические материалы. Когда газету редактировал Джон Делэйн – а он пришел в «Таймс» в 1847 г., – в ней можно было встретить немало критических сообщений о состоянии британской армии в годы Крымской войны. Делэйн сам посетил Крым, к тому же в Россию был направлен Уильям Говард Рассел (1820–1907) – крупный военный корреспондент, работавший четко и оперативно. С его авторитетом были вынуждены считаться власти, так как благодаря Расселу неудовлетворительное состояние английской армии стало известно общественности[113].
Делэйн утверждал, что «свобода мысли и слова – это тот самый воздух, которым англичанин дышит с момента своего рождения», но воздух свободы стал ощущаться прессой Англии лишь в середине XIX в.
«Акт лорда Кембелла». Отныне человек, обвиняемый в публикации порочащих частное лицо сведений, имел возможность доказать свою невиновность (если информация была верной и служила общественной пользе), чего не было раньше в законодательстве о клевете.
В 1850 г. снова была предпринята попытка провести через палату общин решение об отмене гербового сбора, а также налогов на объявления, бумагу и книги, ввозимые в страну, но она не увенчалась успехом[114]. Вопрос не удалось решить и в 1852 г. В 1853 г. отменили налоги на объявления, в 1855 г. прекратились налоговые сборы с самих газет. Последний налог – на бумагу – был упразднен в 1861 г. По мнению отечественных ученых, «с отменой "налогов на знание" была подведена черта под одним этапом развития английской прессы и открыт следующий ее этап – становление современной прессы Англии»[115].
С каким же наследством вступила английская журналистика в этот новый этап?
В 1855–1856 гг. в страде появилось 107 новых газет. Были сделаны попытки создать новые ежедневные издания: так, в 1857 г. превратились из вечерних в утренние «Глоб» и «Стандард» («Знамя»); «Глоб» поглотила при этом пять других изданий. В 1856 г. начали выходить дешевые радикальные газеты «Морнинг Стар» («Утренняя звезда») и «Ивнинг Стар» («Вечерняя звезда»), специализирующиеся в сфере оперативной информации, 29 июня 1855 г. возникла «Дейли Телеграф энд Курьер» («Ежедневный телеграф и курьер»). Тогда же некоторые провинциальные еженедельники превратились в ежедневные издания.
Во всем огромном массиве возникавших или менявших свой облик газет, конечно, заметным явлением стала «Дейли Телеграф», заявившая в одной из своих редакционных статей, что благосостояние страны зависит не от штыков, а от просвещения миллионов[116]. Модель этого четырехполосного издания была типичной для своего времени: редакционные статьи, объявления, новости. Кроме того, «Дейли телеграф» постоянно печатала письма редактору. Газета рискнула уменьшить цену. В начале это вызвало финансовые затруднения, но в дальнейшем привело к увеличению объема продажи. Тираж вырос до 27 тыс. экземпляров.
«новой» журналистики, несколько «американизировав» свое издание, введя в него значительный объем новостей и используя разнообразные заголовки. Через три года тираж «Дейли Телеграф» превзошел тираж всех утренних газет вместе взятых[117].
Набирала силу воскресная газета «Ллойдс Уикли Лондон Ньюспейпер» («Еженедельная лондонская газета Ллойда»), вышедшая в 1842 г. под названием «Ллойде Иллюстрейтед Санди Ньюспейпер» («Иллюстрированная воскресная газета Ллойда»). Отмена гербового сбора помогла ей снизить цену, и к 1861 г. объем продажи возрос до 170000 экземпляров.
В середине XIX в. еженедельная пресса в Англии была представлена весьма разнообразно. Широко были распространены воскресные газеты (к 1854 г. их совокупный тираж возрос почти в 10 раз по сравнению с первыми десятилетиями XIX в., хотя читать эти издания не считалось респектабельным). Когда после отмены гербового сбора цены были снижены, аудитория воскресных газет существенно расширилась. Наряду с уже упоминавшейся газетой Ллойда наибольшего объема продажи к середине столетия достигла «Ньюс оф де Уорлд» («Новости мира»), выходившая с 1843 г.[118]
Существовали маленькие провинциальные издания, из которых центральная пресса черпала оригинальную информацию о жизни различных уголков страны. В провинции работало много интересных журналистов, сумевших создать по-настоящему крупные, известные в масштабах всей Англии издания, такие, как, например, «Манчестер Гардиан».
Выла популярной и журнальная периодика, основу которой заложили «Эдинбург Ревью» («Эдинбургское обозрение», 1800), «Куотерли Ревью» («Ежеквартальное обозрение», 1809). «Эдинбург мансли Мэгэзин» («Эдинбургский ежемесячный журнал», 1817), «Лондон Мэгэзин» («Лондонский журнал», 1820).
«Спектейтор» («Зритель»). К 1831 г. увеличился его объем, но тираж рос медленно – через 10 лет после появления первого номера он достиг 3 тыс. экземпляров. В 1843 г. возник журнал «Экономист», который в дальнейшем получит широкую известность. Новым словом в популярной журналистике стал «Чэмбер'с Эдинбург Джорнэл» («Эдинбургский журнал Чэмбера», 1832), сыгравший своеобразную роль в просвещении масс[119]. Его издатели брали на себя обязательство предоставить даже самому бедному труженику страны интеллектуальную пищу, содержащую «здоровые, полезные и нужные наставления». «Джорнэл» быстро достиг тиража в 30 тыс. экземпляров, а объем продаж его приложений иногда достигал 180 тыс. экземпляров. Через некоторое время стали печатать два его издания – английское и ирландское[120].
В том же 1832 г. Чарльз Найт стал выпускать «Пенни Мэгэзин» (200 тыс. экземпляров). Для широкой аудитории предназначались издания Джона Кассела «Попьюлар Эдькжейтор» («Народный», 1852–1855), «Кассел'с Мэгэзин» («Журнал Кассела», 1852–1933), «Кассел'с Иллюстрейтед Фэмили Пейпер» («Иллюстрированная семейная газета Кассела», 1853). На рубеже 50–70-х годов XIX в. появляются издания для женщин, содержащие публикации «сердечного характера» и посвященные кулинарии и домоводству.
Важным событием для английской журналистики можно считать создание юмористических журналов «Панч» (1841) и «Иллюстрейтед Лондон Ньюс» («Лондонские новости, иллюстрированный журнал», 1842), а также иллюстрированных еженедельников «Иллюстрейтед Таймс» (1855), «Пикториэл Таймс» (1843), «Пенни Иллюстрейтед Пейпер» (1861).
Усложнялась не только сама система английской прессы; видоизменялся и процесс производства газеты, становилась более разнообразной журналистская специализация, увеличивался штат изданий. Стала существенной разница между владельцем газеты или журнала и работающим журналистом.
Издания, пренебрегавшие этой тематикой, рисковали потерять читателя. Экономическая выгода в журналистике стала вытеснять политические мотивы.
«Рейтер» (1851), которое в XX в. станет мировым. Его первоначальное назначение заключалось в том, чтобы предоставлять дельцам Сити информацию о курсе акций на биржах Западной Европы.
Создатель агентства Джулиус Рейтер, как считают историки, никогда не был журналистом. Он являлся великим предпринимателем в сфере новостей: к третьей четверти XIX в. новость стала выгодным товаром. «Живи Рейтер на два поколения раньше, в Англии XVIII в., он стал бы продавать хлопок – самый главный товар индустриальной революции. Если бы он занялся бизнесом в начале XX в., он с успехом мог превратиться в нефтепромышленника. Он отдал предпочтение новостям, потому что рыночный спрос возрос на них как никогда ранее»[121].