В историю английской литературы Генри Филдинг (1707 – 1754) вошел как выдающийся романист и крупнейший сатирик эпохи Просвещения, как автор замечательных романов-эпопей «История жизни покойного Джонатана Уайлда Великого», «История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абрама Адамса» и «История тома Джонса, найденыша». Значительно и драматургическое наследие Филдинга – он написал двадцать пять комедий и фарсов, внеся в английскую литературу и театр, вслед за Свифтом и Геем, пародийно-сатирический аспект, который впоследствии нашел широкое воплощение в творчестве мастеров политического гротеска следующих поколений – от Байрона до Бернарда Шоу.
Лучшие произведения Филдинга-драматурга обязаны своей оригинальностью прежде всего смелому обращению их автора к действительной жизни, кроющейся за внешне благополучным фасадом английской государственной системы. Сатирическая драматургия Филдинга достигает вершины в трех комедиях, написанных в период обострения борьбы в Англии 30-х годов XVIII столетия. Это были: «Дон Кихот в Англии» (1734), «Пасквин, драматическая сатира на современность» (1736) и «Исторический календарь за 1736 год» (1737).
Своеобразным импульсом для создания этих пьес, как в свое время для «Оперы нищего» Джона Гея, послужило широкое недовольство разнообразных слоев политикой Роберта Уолпола, выражавшего интересы крупных финансистов и землевладельцев, которые принадлежали к так называемой «придворной партии» - официальной правительственной коалиции. Программе, выдвигаемой членами «придворной партии», противопоставила свои «тезисы свободы и вольности британцев» «сельская партия», представлявшая собою пестрый в политическом отношении антиправительственный блок. Среди оппозиционеров были представители партии землевладельцев и новых вигов, именовавших себя «патриотами», во главе с лордом Честерфилдом, которому Филдинг и посвятил своего «Дон Кихота в Англии». В 30-е годы драматург открыто связывал свои надежды и свою литературную деятельность с «сельской партией» (увы, надежды его в дальнейшем никак не оправдались). Филдинга, как и многих англичан, привлекала антиуолполовская программа этой партии, ее борьба с правительственным оппортунизмом и коррупцией.
Темой филдинговского «Дон Кихота» стала грязная закулисная возня, без которой не обходилась ни одна из предвыборных кампаний в тогдашней Англии. Правление Уолпола было фактически издевательством над всеми прокламированными в конституции широковещательными лозунгами свободы и демократии. Места депутатов продавались, и было известно, что пройти на выборах можно за круглую сумму от семи до десяти тысяч фунтов; уже сама цена показывает, из какого узкого круга пополнялись ряды членов парламента, высшего законодательного учреждения Англии. Продуманная система коррупции передавала управление страной нескольким сотням богачей-землевладельцев и финансистов. В большинстве городов парламентскими местами торговали корпорации, множество мест принадлежало помещикам, владельцам «гнилых местечек», которыми они распоряжались по своему усмотрению. Ремесленники, рабочие массы городского населения вообще не имели представительства в парламенте. В провинциальном городишке – наподобие того, где происходят события «Дон Кихота в Англии» - избирательным цензом обладали лишь местные заправилы: пастор, адвокат и стряпчий, лавочники, врачи, администрация. Исход выборов ничего не решал. Предвыборная кампания не отражала глубинной социальной борьбы. А была лишь элементарной дракой за выгодные и почетные места, за власть ради власти. Политика низводилась до уровня мелкой распродажи. Филдинг, как умный и прозорливый художник, не мог не видеть, что парламентская система становилась фикцией. Он понимал, что зло поселилось в самом теле британской системы. Этому злу он не мог ничего противопоставить – кроме смеха. И в своем «Дон Кихоте» драматург вволю посмеялся над политической системой Англии XVIII столетия.
читателя и зрителя, и не стремится воссоздать во всей полноте образ последнего рыцаря средневековья: на прочном сервантесовском «основании» он выстраивает свою модель характера благородного «безумца», которого он «перенес в Англию и поселил в деревенской гостинице».
Действие комедии развертывается накануне очередных парламентских выборов. Местные избиратели с мэром во главе в тревоге: похоже, в их захолустном округе на выборах будет представлена, за отсутствием иных кандидатов, лишь одна партия. Во что бы то ни стало нужно создать оппозицию, ибо отсутствие оной означает отсутствие подкупа избирателей. Сама мысль о такой «беде» приводит местных обывателей в негодование: ведь предвыборные взятки – надежный и привычный источник дохода. И вот обыватели «гнилого местечка» под предводительством властей отправляются на поиски кандидата, который смог бы быстро сколотить и возглавить оппозицию, а на выборах – выступить от ее лица. И выбор падает на Дон Кихота. Ну и что, что он сумасшедший! Ведь он не сидит в Бедламе, следовательно, «безумие» не имеет никакого значения.
«безумие» Дон Кихота то и дело пробиваются его глубокомыслие и человечность. Наблюдения рыцаря отличаются емкостью и афористичностью, он «насквозь видит Англию», нищету и страдания простых людей, здраво судит об адвокате, который «за грязные деньги защищает злодея», о враче, чье невежество губит пациентов, о знатных господах, олицетворяющих различные пороки.
«Религия, правительство, духовенство, судьи и министры – все были повержены во прах к ногам этого геркулеса-сатирика»,- не без зависти писал о Филдинге его коллега-противник, драматург, поэт и актер Колли Сиббер.
Сатирический театр Филдинга раздражал и пугал правительство Уолпола, и оно не замедлило принять решительные меры, чтобы «укротить» сцену и подчинить ее своим интересам: в 1737 году через парламент был проведен закон о театральной цензуре. Согласно этому закону, ни одна пьеса. Не могла появиться на сцене без предварительной цензуры лорда-камергера. Драматургам запрещалось касаться политических вопросов и показывать на сцене государственных деятелей. В результате Акта о цензуре все лондонские театры были закрыты (в том числе и театр, руководимый Филдингом), кроме театров Друри-Лейн и Ковент-Гарден, которые стали монопольными. Акт о цензуре весьма осложнил жизнь театра в целом и формирование его репертуара в частности. Заметно сократилось число пьес злободневного характера, пьес-импровизаций, затрагивающих острые проблемы внешней политики или отражающих, к примеру, течение парламентских дебатов.
«В 1737 году Генри Филдинг, величайший из всех профессиональных драматургов, появившихся на свет в Англии со средних веков до XIX века, за единственным исключением Шекспира, посвятил свой гений задаче разоблачения и уничтожения парламентской коррупции, достигшей к тому времени своего апогея. Уолпол, не будучи в состоянии управлять страной без помощи коррупции, живо заткнул рот театру цензурой, остающейся в полной силе и поныне. Выгнанный из цеха Мольера и Аристофана, Филдинг перешел в цех Сервантеса, и с тех пор английский роман стал гордостью литературы, тогда как английская драма стала ее позором». Эти слова принадлежат замечательному драматургу-сатирику XX столетия Бернарду Шоу, всегда считавшему себя благодарным учеником Генри Филдинга.