VI. КАНУН РЕВОЛЮЦИИ
Рост недовольства существующим феодально-абсолютистским порядком находил свое отражение во второй половине XVIII века в самых разнообразных литературных формах. Из десятилетия в десятилетие росло по мере приближения к революции число политических трактатов и брошюр. Враждебные феодализму и абсолютизму настроения окрашивали исторические и философские труды. Политические сюжеты проникали в художественную литфатуру. В наступлении на позиции старого социально-политического порядка принимали участие все виды литературного оружия.
Конечно, по своему историческому значению, по своему влиянию на формирование буржуазной идеологии «Дух законов» и «Общественный договор» резко выделяются среди политической литературы XVIII века. Однако в деле разрушения авторитета теории «божественного» происхождения монархии и «исторических» феодальных прав сыграли также очень большую роль мыслители «второго ранга» — публицисты и популяризаторы Значительная часть литературных произведений, прямо или косвенно затрагивавших политические вопросы, ограничивалась критикой отдельных частностей политики абсолютизма. Эта критика зачастую очень резка; но основных принципов абсолютизма и феодализма она не касалась. И все же она представляет большой интерес как симптом нарастающего возмущения против отжившего свое время социального и политического строя. Каковы бы ни были намерения этой группы писателей, своей борьбой с частными злоупотреблениями они будили политическую мысль и содействовали расшатыванию основ старого порядка. Политическому сознанию буржуазии было нетрудно установить связь между частными неудобствами режима и отсталостью его принципиальных основ.
«века просвещения». Вольтер не был политическим теоретиком. Он был, как мы знаем, очень умеренным в своих политических пожеланиях. Он боялся участия в политической жизни широких народных масс. Однако его резкая критика христианства и божественного происхождения власти, защита естественных прав личности, свободы совести и свободы мысли, равенства граждан перед законом, популяризация английских учреждений содействовали уяснению политических задач предстоящей революции не меньше, чем глубокомысленные и малодоступные рассуждения «Духа законов» или «Общественного договора». Точно так же политическое значение «Энциклопедии» определяется не только изложенными выше политическими статьями. Произведенное «Энциклопедией» сокрушение всех старых авторитетов, пропаганда неограниченных прав человеческого разума разрывали старые путы политических предрассудков не в меньшей мере, чем предрассудков религиозных, намечали новые вехи политической мысли не в меньшей мере, чем мысли философской.
«Энциклопедии» — это, конечно, явление, исключительное по универсальности своего влияния. Но делу политической пропаганды служили и такие многотомные исторические работы, как «Философская история обеих Индий» Рейналя, и романы Мерсье, и гениальные комедии Бомарше.
— Монтескье, энциклопедисты, Руссо — в поисках образца «свободного» государства останавливали свое внимание либо на Англии, либо на Женеве. Мабли в последних своих произведениях имел уже возможность учесть опыт не только английской конституционной монархии и старых европейских республик, но и образовавшихся на его глазах Североамериканских Соединенных Штатов. Он очень сочувствует молодой республике, однако относится критически к ряду ее установлений, поскольку они не соответствуют сложившимся уже ранее принципам его доктрины (например, к системе прямого избрания должностных лиц народом). Гораздо большее влияние оказала американская революция на более молодое поколение французских политических писателей. Конституции отдельных штатов с их декларациями прав, Декларация независимости, наконец, конституция Соединенных Штатов произвели во Франции большое впечатление. В американских конституционных документах были в известном смысле подведены итоги процессу развития буржуазной политической мысли XVII— XVIII веков; основные ее выводы были оформлены в этих документах как нормы действующего государственного права. Их теоретические основы не представляли собой ничего нового: они были даны английской буржуазной революцией XVII века, английскими политическими теоретиками XVII—XVIII веков, частично теоретиками французскими (идея неотчуждаемых прав человека, народного суверенитета, разделения властей и т. д.). Но факт юридического оформления положений, которые до того находили место лишь на страницах политических трактатов, сам по себе имел громадное историческое значение, особенно для буржуазии Франции — страны, стоявшей на пороге буржуазной революции. Американские документы давали как раз то, чего не могли дать великие французские теоретики, — не теоретические аргументы, а практические образцы.
Значительная часть конституций Североамериканских Штатов, как и федеральная конституция, были переведены на французский язык и могли, таким образом, непосредственно влиять на французское буржуазное общественное мнение. Но наряду с этим неустанную пропаганду американских порядков вели и французские публицисты 80-х годов, будущие деятели революции.