Поиск по материалам сайта
Cлово "LOCAL"
Входимость: 2. Размер: 71кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 71кб.
Часть текста: была галломания – интенсивное проникновение французского языка и культуры в русский ареал, восприятие и переработка этого влияния. Несмотря на то что этот период длился недолго (пик галломании приходится на вторую половину XVIII – первую треть XIX в.), он продолжал (и продолжает) ретроспективно воздействовать на последующие контакты, обозначая высокую планку взаимодействия между нашими странами. Наряду с этим происходило движение людей, идей и слов в другом направлении – из России во Францию. Именно поэтому франко-российские связи рассматрива-ются с двух сторон – следы России во Франции 1 и следы Франции в России. В данной статье преобладает второй аспект, однако он рассматривается как диалог, предполагающий не только наблюдения и оценки, но и двусторонний обмен мнениями. Когда первый французский дипломат Ля Невиль (La Néville) посетил Москву (это было в последний год правления Софьи, в 1689 г.), французский язык в России был еще неизвестен , и дипломат должен был завоевывать культурное пространство: “Я ему (сыну боярина Матвеева. – Авт.) посоветовал выучить французский язык, уверяя его, что в свои 22 года он выучит его легко и сможет удовлетворить свою страсть к чтению, потому что все старые и новые авторы переведены на этот язык” 2 . Матвеев французский язык выучил (именно он впоследствии подготовил визит Петра I в Париж), а уже через 100 лет французский язык и культура не нуждались в России в особой рекламе. Не случайно многие французские деятели культуры...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: отбило охоту у более или менее заметных представителей британского литературного истэблишмента вникать в тайны “русской души”. Тем более странно, что Брэдбери взялся за тему, избитую, если так можно выразиться, с одной стороны. Лирический герой книги – славный энциклопедист Дени Дидро, беседующий с императрицей Екатериной II. В принципе, автор вполне мог бы ограничиться этим сюжетом, поскольку обилие всевозможных литературных версий многомесячного пребывания Дидро в Петербурге так и не привело к полноценному раскрытию темы. (Так же обстоят дела, кстати, и на фронте сугубо исторических исследований.) Однако книга Брэдбери позиционируется именно как “роман”. Поэтому главы расположены вперемешку: “тогда” (вольным образом препарированные диалоги Дидро и Екатерины) и “сейчас” (неторопливое путешествие автора и его спутников в Стокгольм, оттуда на пароме в Петербург). Надо сказать, что избранный Брэдбери сюжет вполне самодостаточен. Можно привести только один весомый довод: Дидро – по существу чуть ли не единственный крупный мыслитель, посетивший нашу страну и...