Поиск по материалам сайта
Cлово "WATERS"
Входимость: 2. Размер: 88кб.
Входимость: 2. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 88кб.
Часть текста: – падение в плоть – освобождение от плоти. Оставаясь в рамках морально-оценочной трехуровневой системы христианства, попробуем взглянуть на земной мир Блейка (Ульро) в его социальном воплощении. Основная задача данного раздела - проследить, как происходит в творчестве Блейка художественная реализация мифа о грехопадении в его социальном варианте. Социальный план блейковских произведений опознается также через цепочку архетипических образов, каждый из которых "помнит" о своих многочисленных и разнообразных связях с древним мифом, будучи по форме вполне конкретным образом-реалией: трубочист, уличная проститутка, слепец; колесо, стена, крыша; золото и драгоценности; хлеб и вино; цветы и плоды. И, наконец, указанные ключевые мифологемы " сад " и " город ", позиционарность которых по отношению друг к другу варьируется от антитезы до тождества. Именно эти два образа станут архетипическими опорами блейковского мономифа в его социальном воплощении: сад →город → город-сад. В творчестве Блейка мы чувствуем явный интерес к общественным темам; сама эпоха богата историческими событиями и невольно будит социальное сознание художника. Своеобразие художественного мира Блейка однако состоит в том, что социальный план бытия для него является лишь одним из многих смыслов человеческого существования. Блейк даже в раннем творчестве не предлагает решения социальных проблем социальными ...
Входимость: 2. Размер: 31кб.
Часть текста: экономических и социальных преобразований, поставившее под сомнение и многие этические принципы человеческого бытия. И здесь образ ребенка вновь оказывается идеальным нравственным ориентиром, это воплощенная чистота и невинность, образ человечества до грехопадения. Библейский же сюжет, объединивший грехопадение с познанием, делает образ ребенка и гносеологическим символом, обозначающим состояние счастливого неведения и прославляющим целостность и гармоничность сознания, чуждого рефлексии. На образе ребенка сходятся и важные для романтиков эстетические смыслы: идея вечного возвращения к детству человечества – мифу; пробуждение бессознательного творческого начала через фантазию и игру; раскрепощение живого воображения. Доромантическая литература редко обращалась к образу ребенка. Ф. Р. де Шатобриан отмечал в «Гении христианства»: «…древние не задерживали своего взгляда на детях; похоже, что язык колыбели казался им слишком простодушным» 1 . В литературе нового времени мир детства в лучшем случае был представлен романом воспитания эпохи Просвещения или лирикой сентименталистов, где образы...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: движение духа; вера, граничащая с самоотречением, способны породить поэтический отклик на явления действительности. Блейк также глубоко убежден, что истинно художественное произведение есть результат общения поэта с небом: «Тот, кто никогда в своих мыслях не возносился в небесную высь, не может считаться художником» [29, c. 216]. Отсюда и особое внимание романтиков к экстатическим состояниям. Проникновение в запредельные сферы требует от поэта эмоционального напряжения, отрешения и выхода из собственного "я". У Блейка экстатическое состояние граничит с безумием и называется вдохновением. «Мое вдохновение, - пишет он в «Бракосочетании Рая и Ада», - казалось ангелам муками или безумием" [30, c. 355]. Только истинная вера может сообщить художнику безумство вдохновения; Блейк называет сумасшествие «прибежищем от неверия» [29, c. 236]. В мифопоэтической традиции поэт часто представлен как безумец, творящий в некий момент экстатической отрешенности. О. М. Фрейденберг указывает на безумие поэта как на "метафору смерти" [262, с. 129], что открывает путь к более глубокому пониманию мистического посвящения поэта как формы инициации. В. Н. Топоров говорит, что экстатическое состояние поэта часто связывается с возбуждающим напитком [262, c. 327]. При этом А. Н. Веселовский отмечает, что древние рассматривали вдохновение как нечто материальное. «Поэзия, - пишет он, -… нечто вкладываемое со стороны, механически» [48, c. 262]. Поэтому в мифе вдохновение опредмечивается, становится субстанциональным: медом, пьянящим напитком,...