Поиск по материалам сайта
Cлово "LOCUS"
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 101кб.
Входимость: 1. Размер: 116кб.
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Часть текста: становится не исторический, а нравоописательный роман, — не неожиданность, а скорее закономерность. Роман нравов в том виде, в каком он получил в эти годы популярность в России, был прямым наследником авантюрного и плутовского романа XVIII и даже XVII в., представленного «Жиль Блазом» Лесажа. Наиболее значительные его образцы, как «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова» (1812—1813) В. Нарежного и первоначальная редакция «Ивана Выжигина» Ф. Булгарина («Иван Выжигин, или Русский Жилблаз» в журнальных публикациях 1825—1827 гг.), уже самым своим заглавием подчеркивали эту связь; в предисловии к своему роману Нарежный прямо заявлял, что намерен следовать по стопам Лесажа. Последователи существенно деформировали свой образец: на место активного и предприимчивого героя, сосредоточившего в себе психологию наступающего буржуазного века, они поставили героя пассивного, а иногда и вовсе бесхарактерного, как писал Булгарин, «существо, подвластное обстоятельствам» 1 . На «обстоятельства» и переносился основной акцент, роман строился как цепь событий и приключений, предполагавших непрерывное перемещение героя в географическом и социальном...
Входимость: 2. Размер: 66кб.
Часть текста: его с литературным масонским кружком С. А. Москотильникова, собравшим вокруг себя казанских любителей словесности. С 1796 г. он начинает печататься; в «Музе» И. И. Мартынова он публикует стихи и повести, отмеченные воздействием Карамзина, Оссиана, Юнга и немецкой сентиментальной поэзии. «Меланхолия» его ранней прозы несет в себе явственное драматическое начало; любовный конфликт его «Софьи» варьирует «Вертера» Гете и «Бедную Лизу», но центр тяжести смещен и из области психологической перенесен в событийную. Идиллическая любовь юных героев — Ивана и Софьи — разрушается вторжением безнравственного соблазнителя, силой увозящего героиню. Иван бросается в реку; Софья умирает от отчаяния. Это — тот вариант разработки сюжета, который был дан Карамзиным в «Сиерре-Морене». Пейзажная экспозиция — описание надгробного камня и полуразвалившегося жилища. «Унылый горный ветр свистит сквозь расщелявшуюся избу. Он завывает — и робкий путешественник цепенеет от ужаса. Сова, свив себе здесь гнездо, пускает томные вздохи по открытому пространству. Часто, часто слышал я во время глухой полночи эхом повторяемый ея голос!..» 1 Каменев возвращается в Казань, успев перед отъездом совершить уже почти обязательное для «сентиментального путешественника» паломничество к Симонову монастырю, «в окрестностях коего жила некогда бедная Лиза» 2 . На протяжении двух последующих лет он печатает в «Иппокрене» несколько своих переводов с немецкого, в том числе «легенд» ГЛ. Т. Козегартена (1758-1818). К поэзии Козегартена еще в 1792 г. обращался Карамзин, сделавший в своем «Кладбище» (в первой публикации — «Могила») свободный перевод его стихотворения «Des Grabes Furchtbarkeit und Lieblichkeit» (Ужасы и прелести...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем. Этим пересечение рядов и слиянием примет и характеризуется художественный хронотоп[1]. Таким образом, М. М. Бахтин определял литературно-художественный хронотоп как слияние пространственных и временных характеристик. В хронотопе не только время «сгущается, уплотняется, становится художественно зримым», но и пространство «интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории»; особым видом является «топографический хронотоп», функционирующий как хронотоп сюжета: «он делит роман на ряд пространственно-временных единиц, соответствующих сюжетным ходам»[2]. Можно уточнить: романный хронотоп, как его понимал М. М. Бахтин, ― понятие, относящееся к романному сюжету, романное пространство ― во всяком случае, в данной статье ― это понятие, относимое к фабуле, к конкретной топографии событий. Приведу сначала пример, который взят не из французской литературы, однако, как кажется, может наиболее выразительно представить то различие между хронотопом и пространством, которое важно для понимания дальнейших рассуждений: Джозеф Эндрюс и Том Джонс Г....
Входимость: 1. Размер: 101кб.
Часть текста: актере Риче.}, - это человек, обремененный заботами и тяготами, подобно всем нам, и очень серьезный в душе, в какой бы маске, обличье или наряде он ни появлялся перед публикой. И поскольку все собравшиеся здесь, без сомнения, серьезно относятся к своему прошлому и настоящему, вы воспримете мой рассказ о жизни и чувствах тех людей, которых я постараюсь вам описать, как серьезную и нередко очень печальную повесть. Если бы Юмор сводился лишь к смеху, вы едва ли испытывали бы к писателям-юмористам больше интереса, нежели к личной жизни того же бедняги Арлекина, который похож на них тем, что способен вас рассмешить. Но эти люди, к чьей жизни и судьбе вы, как свидетельствует ваше присутствие здесь, испытываете интерес и сочувствие, не только смешат нас, но затрагивают в нашей душе многие другие струны. Писатель-юморист стремится будить и направлять в людях любовь, сострадание, доброту, презрение к лжи, лицемерию, лукавству, сочувствие к слабым, бедным, угнетенным и несчастным. В меру своих сил и способностей он откликается едва ли не на все поступки и чувства в человеческой жизни. Он, так сказать, ...
Входимость: 1. Размер: 116кб.
Часть текста: теперь и те, которые не знают иностранных языков, охотнее читают романы Радклиф и Жанлис, нежели творения Ломоносова, Сумарокова, Богдановича и прочих отечественных наших писателей» 2 . В «Тарантасе» В. А. Соллогуба московская княжна, мать Ивана Васильевича, хотя и «не древнего русского рода», но все же «княжна от ног до головы», «читала Грандисона, аббата Прево, madame Riccoboni, madame Radcliff, madame Cottin, madame Souza, madame Staël, madame Genlis и объяснялась не иначе как на французском языке с нянькой Сидоровной и буфетчиком Карпом» 3. В «Сценах из московских летописей» Н. И. Надеждин выводит московскую даму из высшего общества 1807 г., решительно отвергающую все, написанное на русском языке; дочь ее Полина читает французские романы и проводит бессонные ночи над страницами Радклиф 4. Такая страстная читательница «Радклиф, Дюкредюминиля и Жанли, славных романистов нашего времени» действует и в романе В. Ф. Вельяминова-Зернова «Князь В-ский и княжна Щ-ва...», «новейшем происшествии во время кампании французов с немцами и россиянами 1806 года», изданном как раз в 1807 г. Семья героини поражена несчастьем, она же, «взяв наскоро "Удольфские таинства", забывает <...> непосредственно виденные сцены, которые раздирали душу ее сестры и матери, идет спокойно в столовую залу и там садится одна. За каждым кушаньем читает по одной странице, за каждою ложкою смотрит в разгнутую перед собою книгу. Перебирая таким образом листы, постепенно доходит она до того места, где во всей живости романического воображения представляются мертвецы-привидения; она бросает из рук ножик и, приняв на себя испуганный вид, нелепые строит жесты» 5 . Художественные свидетельства, при всей их выразительности, требуют некоторой осторожности в обращении: на них явно сказываются эстетические и идеологические установки авторов. Уже в 1810-е годы...
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Часть текста: устремлений ее времени. Она собрала, соединила и усилила их, придавая своим сочинениям гармонию живописной красотой и оживляя их страхом и благоговейным трепетом. Она смело и без колебаний сделала то, на что другие решались лишь робко и неуверенно. <...> Ее темы не были новыми, но никогда до сих пор горы и призрачная музыка, беспомощная красота и инквизиция, разрушенные поместья, своды, путники и разбойники не были расцвечены со столь необычной роскошью; никогда до сих пор не было столь обильной пищи для романтического умонастроения, такой чистой по содержанию и достойной по форме» 1. В этом пассаже дтя нас особенно важна мысль о характере связи Радклиф с литературной традицией: образы и мотивы, уже присутствующие в литературном сознании, интегрируются новым контекстом и образуют новое целое. Именно в этом ключ к уяснению феномена «Удольфских тайн» и их судьбы в русской литературе. «Удольфские тайны» становятся известны русскому читателю почти одновременно с «Лесом». Для английского и французского читателя дело обстояло иначе: оригинал «Леса» появился, как нам известно, в 1791 г., французский перевод его — в 1794 г.; «Удольфские тайны» соответственно в 1794 и 1797 гг. Проблема соотношения двух романов, естественно, существовала прежде всего для английской критики; она была поставлена еще...