Поиск по материалам сайта
Cлово "TRANSL"
Входимость: 9. Размер: 127кб.
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 9. Размер: 127кб.
Часть текста: матери и гувернера. Обязанности гувернера исполнял молодой Джеймс Макферсон, и пребывание в Моффате явилось переломным моментом в его жизни. Именно здесь было положено начало "Оссиану", ставшему эпохальным явлением в истории мировой литературы. Джеймс Макферсон (Macpherson) родился 27 октября 1736 г. в деревушке Рутвен округа Баденох графства Инвернес, расположенного на северном склоне Грампианских гор в Шотландии. {Наиболее обстоятельная биография Макферсона: Saunders В. The life and letters of James Macpherson, containing a particular account of his famous quarrel with Dr. Johnson, and a sketch of the origin and influence of the Ossianic poems. London, 1894. Биография написана пристрастно (автор стремится представить своего тероя в наиболее благоприятном свете), но по полноте сведений она остается непревзойденной и продолжает переиздаваться до сих пор. Последнее известное нам издание: New York, 1968 (ниже в ссылках: Saunders).} Сын простого фермера, он, однако, принадлежал к старинному клану, ведущему свою родословную с XII в. Вообще Северная Шотландия занимала особое положение в Великобритании начала XVIII века. Ее мало еще коснулась так называемая уния 1707 г., когда объединение Англии и Шотландии в одно королевство было осуществлено в основном за счет ущемления шотландских интересов. {См.: Ерофеев Н. А. Англо-шотландская уния 1707 года. - В кн.: Новая и новейшая история, т. VI. М., 1975, с. 55-68; Dand С. Н. The mighty affair. How Scotland lost her Parliament. Edinburgh, 1972.} На севере страны в труднодоступных горных районах во многом...
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Часть текста: (Walpole, 1717—1797), младший сын памятного в английской истории премьер-министра и главы вигов Роберта Уолпола, впоследствии получивший титул графа Орфордского, закончил свой жизненный путь в возрасте восьмидесяти лет. Бутурлин не ошибался: Уолпол был «интересный человек» и весьма заметная фигура в интеллектуальной жизни Европы XVIII столетия. Блестяще образованный дилетант, питомец Итона и Кембриджа, школьный товарищ выдающегося поэта Томаса Грея, от которого он, по-видимому, воспринял вкус к английской старине, Уолпол занимался историей, эстетикой, изящными искусствами, более всего живописью и архитектурой, археологией и литературой. С конца 1740-х годов его антикварные и коллекционерские наклонности материализуются в построении собственного «готического», т. е. средневекового, замка, названного им «Strawberry Нill», «Земляничный холм», в купленном поместье на берегу Темзы, в окрестностях Лондона. Возведение Строуберри Хилла захватило его полностью; это было его детище, воплощение его художественных вкусов, его любви к старине, его литературных фантазий. Здесь и зародился замысел «Замка Отранто», первого в точном смысле слова готического романа. Это был одновременно и первый большой опыт Уолпола в области художественного творчества. До сих пор он печатал сочинения по истории искусств и выпустил маленькую книжку стихов и прозы. В Строуберри Хилле он завел типографию и издавал книги на собственный счет; одной из первых было «Описание России, какой она была в 1710 году», составленное Чарльзом Витвортом, отправленным к Петру I с дипломатическим поручением; она вышла в 1758 г. 2 Уолпол вовсе не был новичком в делах новейшей российской истории. В его письмах постоянны отклики на русские...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: литературе XVIII в. чудесное и сверхъестественное наиболее ярким образом проявляют себя в готическом романе, читательский успех которого во второй половине века знаменует кризис просветительских идей и их влияния в обществе. Тем не менее, готический роман является детищем Просвещения, закономерным плодом развития его идей. Готические романисты, начиная с Г. Уолпола, полагали, что содержательно они восстанавливают средневековый жанр romance, соединяя его с детальностью и обстоятельностью описания, свойственными современному novel[1]. Чудесное и сверхъестественное были неотъемлемой частью поэтики средневекового romance, важную роль играли они и в готическом романе (также именовавшем себя romance), однако характер чудесного и отношение к нему изменились радикальным образом. Понять характер этого изменения отчасти помогает проведенное в работе Ц. Тодорова «О фантастическом»[2] разграничение между понятиями фантастического-чудесного и фантастического-сверхъестественного. Чудесное для него то, что воспринимается как должное, не вызывая удивления (как говорящий волк или столетний сон красавицы в сказке), сверхъестественное же – то, что вызывает удивление и требует объяснения. Применительно к нашему материалу: средневековый роман повествует о чудесном, в которое просто верят, готический роман ...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: А. Бестужев-Марлинский. Ливонские повести В начале 1820-х годов русская историческая проза сделала шаг к сближению с темами и проблематикой готического романа. Этим шагом были ливонские повести А. А. Бестужева (Марлинского). Бестужев открыл для русской литературы Ливонию как источник исторических сюжетов, — именно в то время, когда исторический метод Вальтера Скотта утверждал свое господство в европейских литературах. Ливония была ареной исторических событий и своего рода оазисом западного Средневековья в пределах России; феодальные замки, упомянутые в русских летописях, западных хрониках и исторических сочинениях, потенциально были центрами кристаллизации исторического повествования. Уже в «Поездке в Ревель» (1821) Бестужев предвосхищает это направление своей литературной работы: его увлекает «романический характер» города, «может статься, слишком бедный для ума, но еще роскошный для воображения». «Сии башни, лелеянные веками, сии бойницы, поросшие мхом древности, сии развалины замков рыцарских, вблизи и вдалеке от Ревеля разбросанных, — невольно погружают в думу; веки, давно прошедшие, мелькают в туманах воспоминания, и с ними вьется в душе грустное предчувствие будущего» 1. Он даже обозначает несколько сюжетов, которые потом получат развитие в романтической прозе, в том числе и его собственной: он рассказывает эпизод, который ляжет затем в основу «Ревельского турнира», — историю казни Икску-ля, через двадцать лет разработанную в повести Ф. Ф. Корфа «Суд в ревельском магистрате», — наконец,...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: было вовсе не безопасно; Долгоруков запомнил это и посвятил Миклашевич несколько благодарных строк в «Капище моего сердца». Вскоре и она сама испытала превратности судьбы: муж ее был арестован и заключен, затем, прощенный императором, получил назначение в станицу Михайловскую на Дону. Это было в 1800 г.; беременная жена последовала за ним и в пути родила ребенка. Все эти впечатления так или иначе отразятся в ее романе, имеющем автобиографическую основу; по рассказам А. А. Жандра, в Оленьке Пениной Миклашевич изобразила собственную молодость. В 1808 г. она теряет восьмилетнего сына, потом мужа и остается совершенно без средств; в это время на помощь к ней приходит А. А. Жандр, знакомый с семьей Миклашевич и, кажется, чем-то обязанный ее мужу. Миклашевич становится женой Жандра, вначале гражданской, позднее официальной, и укрепляет свои связи в литературных кругах; уже в середине 1820-х годов она — свой человек для Грибоедова, А. Одоевского, Греча, Булгарина, — вероятно, и лля Рылеева, чей облик и судьба в своеобразном преломлении отразились в ее романе. 14 декабря 1825 г. ее сочувствие полностью на стороне восставших; она пытается спасти...